Аллигат

Штиль Жанна

Пару дней назад, застав «мужа» в библиотеке за чтением вечерней «Таймс», Ольга спросила его:

— Когда твой отец приведёт в дом жену, мы сможем уехать отсюда?

— Зачем? — недоуменно вскинул брови Стэнли. — Разве леди Линтон пришлась тебе не по нраву?

— Мариам милая женщина, — солгала она, убеждаясь в своих самых худших опасениях, — но это ничего не меняет. Нам пора жить самостоятельно.

— Ты хочешь жить в Лондоне постоянно? Мне казалось, что жизнь в поместье тебе нравится больше. Рядом хвойный лес, река, чистый воздух.

— Скоро

здесь будет новая хозяйка. Мне придётся уступить свои права ей.

Стэнли отложил газету:

— Давай вернёмся к этому разговору через полгода, когда леди Линтон станет женой отца. Возможно, она не захочет жить в поместье. Всё же столько лет провести в Париже…

Полгода? Ольга вспомнила, что муж графини умер не так давно. Она подошла и обняла виконта:

— Пообещай мне, если она останется здесь, то ты купишь другое поместье.

— Можно жить в Лондоне в доме семьи, — погладил он её руку.

— Нашему ребёнку нужен будет целебный воздух и свежие продукты, — привела «виконтесса» убойный аргумент и, не услышав возражений, осталась очень довольной.

— Правда, он прекрасен?

Вкрадчивый голос Джеймса проник сквозь усилившийся шум в голове. Ольга слышит его участившееся дыхание, и сильное волнение охватывает её. Единственное объяснение этому — Шэйле нравился Джеймс.

Его ладони гладят чёрный камень, а глаза следят за реакцией женщины, к которой он приблизился почти вплотную.

Ольга не заметила, как осталась наедине с виконтом. Что происходит? Почему она стоит в сумраке незнакомой комнаты, стены которой обиты тёмно-красным шёлком, а окна наглухо зашторены? Из курильницы поднимается струйка сизого дыма — едкого и приторно-сладкого.

И куда пропал Стэнли? Только что он разговаривал с Самантой, и та увлечённо демонстрировала ему маску древнеегипетского бога мира усопших Анубиса, примеряя к его лицу. Ольга подметила, как девушка слишком откровенно касается его рук, убирает пряди волос со лба, заглядывает в его глаза. А ему нравится — он щурится от удовольствия и смотрит на неё внимательно, испытующе, чуть иронично.

Неприязнь к Саманте снова колыхнулась в её душе. Подозрение, что она неравнодушна к лорду Хардингу, усилилось.

В свете свечей гранитный саркофаг выглядит зловеще. Ольга поёжилась от пронзившего её могильного холода и отдёрнула руку, так и не притронувшись к ледяному камню. Она замёрзла. Хочется уйти, но что-то удерживает её на месте.

— В нём мумия? — спросила она едва слышно. Язык не слушается, как и тело.

— Шэйла, может быть, хватит играть роль неприступной леди Хардинг? Расслабься, — шепчет Джеймс. — Посмотри, мы здесь одни, — обвёл он комнату жестом гостеприимного хозяина. — Саманта отвлечёт Стэнли. Он надолго забудет о тебе.

— Что? — не поняла Ольга смысла сказанного. Западня?

— Ты не ответила на моё письмо, — голос мужчины стал громче. Он звучит у самого её уха. — Я из-за тебя вернулся в Лондон.

Слова виконта показались ей очень знакомыми. Где-то она уже слышала подобное.

— Ну же… — обнял он её, привлекая

к себе. Его руки гладят её спину, горячее дыхание коснулось щеки. — Я об этом так долго мечтал.

Их губы соприкоснулись. Поцелуй был сильным, болезненным и неприятным.

— Прекрати сейчас же, Джеймс! — оттолкнула она его и рванулась в сторону выхода.

— Ты не всё видела, Шэйла!

Зловещий скрежет камня остановил Ольгу, и она испуганно обернулась.

Джеймс поманил её и поднёс горящую свечу к оскалившемуся зеву саркофага:

— Такого ты никогда не видела и больше нигде не увидишь, — опустил он руку в гранитный гроб.

Что заставило её вернуться, Ольга не понимала. Всё её существо противилось, но неведомая сила влекла назад. Саркофаг кишел скорпионами. Янтарные, чёрные, серые, зелёные, коричневые — сотни ядовитых членистоногих двигались и щёлкали клешнями. Шуршание трущихся тел наполнило разум зловещим шёпотом.

Джеймс держал крупного чёрного скорпиона:

— Шэйла, — протянул он его ей и удовлетворённо улыбнулся: — Правда, он прекрасен?

Ольга закричала, рванулась и… проснулась. Села в постели, непонимающе осматриваясь.

— Шэйла, тебе приснился плохой сон, — услышала она взволнованный голос.

Стэнли. Он притянул её к себе и с усилием уложил рядом. Нежные убаюкивающие поглаживания успокоения не приносили. Сон не отпускал. Мерзкие твари стояли перед глазами, вызывая приступ тошноты. Ольга дрожала от холода и страха. За окном посерело, близился рассвет. «Муж» осторожно перебирал её волосы, гладил плечи.

— Стэнли, я хочу ребёнка, — сказала она о том, что давно вертелось на языке. — Нашего ребёнка, — спрятала лицо на его груди. Говорить о таком было неловко.

Он молчал, и Ольга вскинула голову. Встретилась с его беспокойным взглядом.

— Шэйла, я не хочу, чтобы с тобой снова что-нибудь случилось, — вздохнул он.

— Я буду осторожна, — приподнялась она, целуя его в колючий подбородок.

— Не стоит спешить, — взгляд его потеплел, уголки губ приподнялись в улыбке. — Сначала окрепни, наберись сил.

— Я чувствую себя прекрасно. Я здорова и полна сил.

Он отстранился и глянул на неё с сомнением:

— Ты уверена? Только что тебя мучил дурной сон.

— Это всего лишь сон, — прильнула она к нему, как кошка. Игриво улыбнулась, недвусмысленно прижавшись к его нагому телу, вдыхая запах мускатного шалфея, гвоздики и корицы. Томно выдохнула: — Я желаю тебя.

— Шэйла, я не хочу тебя потерять, — горячо прошептал Стэнли, принимая ласку, касаясь обнажённой груди жены.

Её нагота, её открытость для мужчины, которого она знала так мало, но к которому уже успела привязаться, делали её уязвимой. Она уже привыкла просыпаться рядом с ним, чувствовать тепло крепкого плеча и ласковую силу рук, прижимающих её к себе. А как умело он ласкал её! Его губы и пальцы находили самые отзывчивые точки на её теле, дарили наслаждение. В такие минуты она верила, что всё возможно, и когда-нибудь она сможет полюбить виконта.