Аллигат
Шрифт:
— Мы останемся здесь, и этот вопрос больше обсуждаться не будет, — его сиятельство поглядывал на десерт: пирог из песочного теста с начинкой из сливового джема, миндального крема и миндальной крошки.
Мариам надула губы:
— Всё же я очень надеюсь на твоё благоразумие, дорогой. Здешний климат мне не показан. Ты ведь не хочешь, чтобы у меня появились эти ужасные головные боли и расстройство нервов.
— Не появятся, — уверенно пресёк граф дальнейшее давление на себя.
— Как же мне по нраву твоя уверенность, — угодливо улыбнулась графиня.
Ольга заметила в её
После ленча Мариам ушла отдыхать в гостевую комнату, мужчины направились в курительную, а Ольга вернулась к себе.
На столике-матрёшке стояла ваза с тюльпанами; с двухъярусной фруктовницы свешивались грозди винограда. Картонные коробки, сложенные одна на другую, хоть и выглядели серо и безлико, но от них умопомрачительно пахло восточными сладостями.
«Виконтесса» открыла верхнюю коробку. Вытянутые, хрупкие на вид и уложенные в один ряд шоколадные конфеты, отличались от привычных современных не только внешним видом, но и на вкус. Излишняя горечь не портила их пикантного вкуса с лёгкой перчинкой.
В других похожих коробках Ольга нашла разноцветную пастилу и тахинную халву.
На голубой визитке она прочла: «В знак моего почтения и восхищения».
Почерк графа Малгри не оставил сомнений, кто выразил ей благодарность.
Глава 43
Она смотрела, как Тауни неуклюже держит иглу, движимая желанием подражать «миледи».
— Стежки делай мельче, — подсказала ей Ольга.
Они шили наряд для Тильды, а мысли «виконтессы» витали далеко от поместья. Она вспоминала библиотеку на фабрике, секретаря Катю, уборщицу Валентину Павловну. Даже мысль о Боброве не вызывала отрицательных эмоций. Прошлое казалась вымыслом, чьей-то чужой жизнью, за ходом которой она следила, подсматривая в замочную скважину. Спектакль закончился и пора вернуться в свою-чужую реальность. Но Ольга знала и другое: другая жизнь была и есть, только теперь она продолжается в параллельном мире без неё. Неужели ей предстоит прожить всю оставшуюся жизнь в этом мире? Родить детей, состариться, умереть. Никогда не познать взаимного влечения, страсти, любви, о которой так много пишут в романах и о которой приходится только мечтать.
— И можно будет пошить ей другие платья? — голос Тауни вернул Ольгу из путешествия по памяти.
— Сколько захочешь.
— И накидку со шляпкой?
— И даже сапожки.
— А можно Тильде сделать куклу?
— Куклу для куклы? — такая мысль не приходила Ольге в голову.
— Да, маленькую Тильдочку.
— Учитывая размер нашей куклы, сделать маленькую будет легко.
— Ей тоже будут нужны платья, только маленькие, — тяжело вздохнула Тауни и бросила взгляд на столик-матрёшку.
«Виконтесса» угостила девочку и виноградом, и конфетами, и халвой
— Не обязательно шить куклу. Можно сделать медвежонка Тэдди, которому из одёжки понадобится только бант. Или ты потом для маленькой Тильдочки тоже захочешь сделать друга или подружку? — улыбнулась она, заметив, с каким интересом слушает её Тауни.
— А что, можно и такое?
Ольга рассмеялась. У внучки дворецкого не было ни друзей, ни подруг, поэтому она таким необычным способом решала вопрос немого одиночества своих «подопечных».
— Дедушке понравилась подушка? — после недолгого молчания спросила «виконтесса».
Тауни счастливо улыбнулась:
— Да, миледи. Он сказал, что это самая сладкая подушка в его жизни.
— А это тебе, — достала Ольга блокнот, сделанный для девочки. — Будешь записывать в него всё, что захочешь: свои мысли, понравившиеся песни, стихи или строки из прочитанных книг.
— А рисовать в нём можно? — Тауни гладила глянцевый перелёт из пёстрой «мраморной» бумаги.
— Рисовать лучше в предназначенном для этого альбоме. Но маленькие рисунки, разумеется, рисовать можно.
— Большое спасибо, миледи, — девочка радостно прижала книгу к груди.
За неделю отсутствия лорда Малгри душевное равновесие Ольги восстановилось. Но стоило графу появиться в поместье, да ещё в обществе графини, она в очередной раз почувствовала себя несчастной. Красные тюльпаны и сладости лишь усугубили состояние. Ольга понимала, что это всего лишь благодарность за её помощь с докладом, одним из вариантов которого, видимо, воспользовался мужчина. Она не рассчитывала ни на какую благодарность и то, что о ней не забыл Мартин, делало его в её глазах ещё привлекательнее. Да и кто знает, возможно, красивый жест со стороны графа не был единственным. Шэйла не раз переписывала тексты его сиятельства.
Бежать из этого дома! Бежать от него! Не видеть! Не думать! Не мечтать! — приказывала она себе. У него же это отлично получается! Значит, и она сможет.
Ольга засунула руку под валик на софе и нащупала записную книжку в красном сафьяновом переплёте. В своих записях она подошла к описанию настоящего времени и часто думала, где бы устроить тайник для книги. Хоть она и пишется на русском языке, но допустить случайного любопытства Мартина и тем более Стэнли она не может. Необходимость прятать записную книжку тяготила. Любое укрытие для неё казалось легкодоступным и ненадёжным.
За окном быстро сгущались сумерки. Тауни играла с котёнком, который мешал ей обряжать Тильду в новое платье. Ольга зажгла лампу и собрала обрезки ткани.
— Тауни, кем ты хочешь стать? — спросила она.
Девочка, глядя на тюльпаны, задумалась.
— Я хочу, как вы, красиво рисовать, красиво шить и вышивать, красиво танцевать и готовить вкусную еду. Я хочу стать такой красивой, как вы, миледи. Хочу стать настоящей леди.
— Всему этому тебя научат в пансионе, — погладила её по голове Ольга. И дорога у тебя будет в гувернантки или компаньонки. — Забери обрезки. Если будет желание, пошей что-нибудь Тильде.