Альма 2. Точка бифуркации

Бермешев Тимофей Владимирович

Вот и приходилось осторожно (для оружия, а не для собственного бедного тела) рубиться в спортзале, иногда прерываясь на отдых. В такие минуты я всегда старался уйти ото всех подальше и забраться куда-нибудь в прохладное место с бутылочкой другой холодного кваса. Жара в эти дни стояла неимоверная и подвигом казался уже даже обычный променад по улице, а не то что поход на тренировку.

В один из таких моментов, когда я валялся на крыше веранды, вольготно раскинувшись на теплых струганных досках, прикрытых от солнца широким

козырьком дома, ко мне по лестнице забрался Стен.

– Так вот где ты торчишь все время, - хмыкнул он, падая рядом и осторожно опуская рядом с собой объемистый пакет с едой.

Я лишь лениво повел в его сторону взглядом. Говорить не хотелось. Давно прошли те времена, когда после подобных спаррингов меня приносили в комнату, или отливали водой, после вдумчивого лечения Ильи. Теперь я лечил себя сам, стремясь придти в норму раньше, чем Владимир успеет меня "добить", да и выносливость была уже совсем не та, что в начале. И все-таки усталость давала о себе знать.

– Говорить лень?
– мгновенно понял причину моего молчания наставник, - бывает. Такая же фигня была раньше! Но какие твои годы? Полчаса хорошего отдыха, кружка доброго пива и ты снова полон сил до краев!

– Угу...

– Что, Володя не разрешает? И правильно, мозги должны быть ясными. А вот газировка, особенно холодненькая самое то. Ну, или квас. Он не такой сладкий. Пироги будешь?
– Стен зарылся в пакет.

– Я думал, ты сейчас молодежь мучаешь, - буркнул я.

– Нее! Ими Вова занимается, - на вот. Мне на майку бухнулся кусок здоровенного липкого пирога с черникой, - сытная штука.

Возмущаться и ругаться было не только бесполезно, но и еще лень. Поэтому я просто отлепил кусок сдобы от одежды, оставив на груди здоровенное синее пятно, и сунул его в рот.

– Ммм, вкусно...

– А я о чем, - довольно подтвердил подросток, с энтузиазмом уминая свой кусок, - надо же, Маше всего пятнадцать, а как готовит! Вот что значит правильное бабулино воспитание.

– Это да.

Некоторое время раздавалось только сосредоточенное чавканье и бульканье, изредка прерываемое громкой отрыжкой Стена.

Внизу скрипнула дверь и кто-то кряхтя опустился на скамейку под верандой. Хотя почему это кто-то? Не узнать Альцмана по шаркающей походке и голосу не смог бы только глухой. Рядом с ним опустился полковник. Я грустно усмехнулся. Если раньше по шагам я мог узнать только отца, идущего по общему межквартирному коридору домой, то теперь, стоило изучить человека, его манеру двигаться хоть немного и узнать его издалека уже не составляло особого труда. Пусть даже и по звуку. В такие моменты ты буквально чувствуешь человека, ощущаешь его.

– Иван Абрамович, что вы можете сказать по этому поводу?
– прозвучал тихий серьезный баритон. Чиркнула зажигалка и вверх потянулся едкий крепкий дымок.

– Требуются дополнительные исследования. Нужно как

минимум месяц вдумчивой и осторожной работы, прежде чем мы сможем дать хоть какие-то...

– У нас нет столько времени, - отрезал Митров, - мне нужно знать уже сейчас как максимально быстро и качественно выводить из строя этих тварей. Терять своих бойцов я больше не намерен.

– Это новый вид, как же вы не поймете! Новый!
– возмутился до глубины души профессор, вздернув вверх куцую седую бороденку, - И нам о нем совершенно ничего не известно! По-хорошему тут потребуются годы клинических исследований, чтобы хоть как-то описать основы их жизнедеятельности. И это при наличии современной лаборатории, оснащенной всем должным оборудованием.

– Ну, годы это вы, конечно, хватили, - протер очки непонятно откуда взявшийся Архип Петрович. Надо же, как подкрался старикан! Я даже не услышал.

– Вы так думаете?
– иронично вскинул брови тот, - насколько мне помнится вы специалист в несколько иной области.

– Оставим споры, - проговорил Митров, - все, что мне нужно знать сейчас - так это то, как убивать этих тварей. Предоставите мне эти данные и потом сможете изучать вашего "подопечного" сколько душе угодно. Торопить вас никто не станет.

– И как вы себе это представляете?
– поинтересовался Альцман, - то, что вы предлагаете, может поставить под угрозу жизнь моего пациента. Я уже не говорю о глобальных последствиях для...

– Ты смотри как заливается, - хмыкнул Стен, - как будто это его раньше особо волновало.

– Угу, - мрачно буркнул я, прислушиваясь к звукам, доносящимся снизу, - "пациента"! Меня тогда на базе чуть не угробил и хоть бы хны, а тут смотри, какая заботливость проснулась.

– Дык, одаренных-то почти три десятка, а такой экземпляр у него всего один.

– Было три десятка.

– Это да...
– вздохнул он.

– Иван Абрамович, - судя по голосу, полковнику уже порядком надоело спорить с этим фанатиком науки, - мне вам нужно подробно объяснять, как получить подобные сведения? Учитывая скорость регенерации вашего "пациента", которая не снилась даже нам, а также наличие в вашем полном распоряжении двух одаренных, способных вытащить с того света кого угодно, мне не ясна суть ваших претензий.

– Но...

– Никаких но. Сейчас вы пойдете вниз и сделаете все, что от вас потребуется. Умрет при этом цель или нет мне абсолютно не интересно. Нам нужны сведения и вы мне их предоставите.

– Сколько у меня времени?
– тяжело вздохнув, сдался проф.

– Сутки. Ожидание сейчас работает против нас. Постарайтесь уложиться как можно скорее.

Раздались звуки удаляющихся шагов, и тихий голос Архипа, о чем-то спорящего с Митровым уже где-то внутри дома. Видимо Альцман, потерпев поражение в споре, решил молча удалиться в свою лабораторию.