Альманах «Мир приключений» 1955 год
Шрифт:
Генерал-директор пути и строительства Вознесенский очень устал сегодня после длительного совещания у министра путей сообщения и более всего мечтал об отдыхе. Он уже собрался было домой, как вдруг вспомнил, что в пять тридцать к нему должен заехать Саблин. Они договорились об этом утром по телефону.
Когда-то Вознесенский был в дружеских отношениях с Саблиным, но с тех пор много воды утекло. Последние годы они общались всё реже и реже, так что Вознесенский даже вспомнить теперь не мог, когда они встречались в последний раз: три года это было назад или все
Генерал-директор помнил только, что Саблин служит в Комитете госбезопасности и, когда Илья Ильич заявил ему, что дело у него служебное, отказать в приеме или перенести встречу на другой день счел неудобным.
«Зачем, однако, я ему понадобился? — рассеянно думал он. — Надеюсь, не связано это с каким-нибудь неприятным делом? У меня и своих неприятностей хватает…»
Саблин явился ровно в пять тридцать. Он был в скромном штатском костюме и произвел на Вознесенского впечатление человека, не очень преуспевающего в жизни. Это почему-то успокоило его, и он сразу же взял свой обычный покровительственный тон.
— А, дорогой Илья! — весело воскликнул он, поднимаясь навстречу Саблину. — Входи, входи! Дай-ка я на тебя посмотрю, старина. Э, да ты поседел уже, дружище! А ведь мы с тобой, как говорится, годки.
— А ты не изменился почти, разве потолстел только, — тоже улыбаясь и пожимая руку генерал-директору, проговорил Саблин.
Ещё утром, когда они разговаривали по телефону, ему не понравился тон Вознесенского, и теперь он окончательно решил, что друг его молодости, видимо, «зазнался».
Предложив Саблину кресло, генерал-директор бросил нетерпеливый взгляд на часы, давая этим понять, что он не располагает временем и спешит куда-то.
— Я тебя ненадолго задержу, — заметив, нетерпение Вознесенского, проговорил Саблин. — У меня, собственно говоря, всего один вопрос. По телефону, однако, нельзя было его задать — вот и пришлось приехать лично. Ты ведь, конечно, хорошо осведомлен о строительстве железной дороги Перевальская — Кызылтау?
— Кому же тогда быть осведомленным, как не мне? — удивился Вознесенский, и, густые его брови поднялись вверх, наморщив высокий лоб.
— А вопрос вот какой: там у вас большой объем земляных и скальных работ. Применяете ли вы для этого атомную энергию?
— Вначале мы действительно намеревались применить её на особенно трудных участках, — ответил Вознесенский. — Но потом пришлось от этого отказаться по ряду чисто практических соображений. В настоящее время мы удаляем породу взрывным способом с помощью аммонита. Взрывные работы ведет специальная организация «Желдорвзрывпром». У неё солидный опыт в этом деле. Совсем недавно заграничные специалисты утверждали, будто по взрывному делу впереди идет Аргентина, расходующая в год до полутора тысяч тонн взрывчатых веществ. А мы еще в 1936 году одним только массовым взрывом на Урале подняли на воздух тысячу восемьсот тонн взрывчатки.
Вознесенский довольно засмеялся. С лица его исчезло теперь выражение самодовольства. Чувствовалось, что говорил он о хорошо знакомом и близком ему деле. Саблин вспомнил, что в гражданскую
— Не хвалясь тебе скажу, Илья, — разговорился генерал-директор: — не без моего участия создавался этот «Желдорвзрывпром». Слыхал ты что-нибудь о направленных взрывах и взрывах на выброс? Интереснейшее дело! Закладывается по тысяче двести — тысяче триста тонн взрывчатых веществ, поворачивается ключ взрывной машины, проносится электрический заряд по электровзрывной сети, срабатывают электродетонаторы, летят на воздух тысячи кубометров породы — и километровая железнодорожная выемка глубиной до двадцати метров готова! Точно так же направленным взрывом создаем мы и насыпи. А сколько на это ушло бы времени при разработке выемок экскаватором, даже самым мощным!
— Если вы в один раз взрываете по тысяче с лишним тонн аммонита, то это должно встряхивать землю подобно землетрясению? — спросил Саблин, думая о чём-то своем и рассеянно поглядывая в окно на высотное здание у Красных ворот.
— Да, встряхивает изрядно, — подтвердил Вознесенский.
— Спасибо за справку, Емельян Петрович! — Саблин встал и протянул генерал-директору руку.
ДЛЯ ЧЕГО МОТОЦИКЛ ЖАНБАЕВУ?
Вернувшись в свое управление, генерал Саблин тотчас же зашел к полковнику Осипову и сообщил ему о результате разговора с Вознесенским. Полковник никогда не торопился с выводами и заключениями, хорошо зная, как нелегко приходят верные решения. И на этот раз он долго молчал, что-то тщательно обдумывая и взвешивая.
— Что же это получается, Афанасий Максимович? — нетерпеливо спросил Саблин, не дождавшись ответа Осипова и начиная уже досадовать на него. — За чем же охотится Жанбаев? Ведь не принял же он взрывные работы за взрывы атомных бомб?
— Да-а, — проговорил наконец Осипов. — Тут всё полно противоречий. В твоё отсутствие мне принесли ещё несколько вырезок из иностранных газет. В них сообщается, что Советский Союз ведет в Средней Азии крупные строительные работы с помощью атомной энергии. И совершенно точно указываются именно те районы, где идет строительство нашей новой железной дороги.
— Какой давности эти сведения? — быстро спросил Саблин и закурил папиросу, что было явным признаком волнения, ибо курил он очень редко.
— Двухнедельной.
Генерал задумался. Прошелся несколько раз по кабинету. Постоял у окна, глядя вниз на шумную площадь.
— Ну что ж, — произнес он наконец, не замечая, что папироса его потухла. — Могло быть и так: Жанбаеву каким-то образом стало известно, что мы действительно намеревались применить атомную энергию на строительстве новой железной дороги. Обманутый этим, он принял массовые взрывы аммонита за атомные и сообщил об этом своим хозяевам. Кто-то из них мог затем проговориться об этом донесении Жанбаева в присутствии журналистов, жадных до сенсации, а уж они постарались соответственным образом раздуть ошибку Призрака.