Алмарэн
Шрифт:
– То есть, - протянул я, смотря на нее, в то время как она даже голову не повернула, - он ревнует тебя ко мне? И хочет меня убить?
Молчание.
Что ж, поговорю сам с собой.
– Хорошо. Но почему он не убил меня раньше? Я охочусь каждый день, иногда без волчат, и, как видишь – живой.
– Дело не в тебе, - о, боги, она заговорила, - он хочет сделать больно мне.
Что делать с монстром, у которого депрессия – меня никто не учил. Этот Кай забил ей голову до такой степени, что она почти перестала есть и спать. Даже Алма с Айленом
Но с каждым днем она угасала все сильнее.
Уверен, час за часом она вспоминает момент, когда он чуть не убил, когда люди бросились на нее, с криками «чудовище!». Когда тот, кого она любила, чуть ее уничтожил ее. Его холодные руки оставили неизгладимый отпечаток на этом большом сердце. И что мне оставалось делать?
Заглушить этот холод раз и навсегда.
****
– Алма! – позвал я подругу, возвращаясь в пещеру, после визита в дом Ханны, - вот, сегодня, ты - будешь человеком.
Черная драконья голова чуть приподнялась, смотря на сумку с женскими вещами, которые я бросил ей.
– Это опасно. Я не могу сейчас.
О, сколько дней я это уже слышу. Достало!
– Можешь. Или ты становишься человеком, или я с этого дня вообще не буду с тобой говорить, до конца своих дней. Не веришь?
Все это мне очень поднадоело, и я выглядел очень взвинчено. Возможно, именно из-за этого Алма и послушалась.
Нехотя взяв сумку в зубы, она вяло ушла вглубь пещеры, чтобы сменить обличие.
Так, Рэн, теперь ты приготовься. Главное не переусердствуй.
И вовремя остановись.
Через пять минут из-за камней явился тонкий силуэт в сером платье, самом простом, которое только было у Ханны. Ну ладно, и так пойдет.
Встав, я подошел, взял ее за руку, и как ходячую куклу повел к огню, усаживая рядом с собой на овечьи шкуры.
Синие глаза было все так же грустны и опущены в пол. Тень ресниц отражалась на веках, а длинные черные волосы отливали красным из-за огня. Душа будто покинула ее. Неужели какой-то жалкий человек смог сломать ее? Алму, у которой коронная фишка – откусывать всякому человеку голову и вырывать кишки. А тут она всего лишь полюбила.
Клин клином вышибает, как говориться.
– Алма, - теперь я часто звал ее по имени, чтобы она пришла в себя, - дай мне свои ладони.
Я взял ее руки в свои, и поцеловал сначала одну, а потом другую.
Она вздрогнула, и заметила, что я тут есть.
– Что ты делаешь?
Не дожидаясь, пока она совсем очнется, я поцеловал ее, одной рукой обхватив за талию, прижимая к себе, а вторую положил на ее затылок.
Не то, чтобы она сильно сопротивлялась.
Вскоре, ее пальцы коснулись моей груди, и тогда я оставил ее губы в покое, и поцеловал в шею.
Судя по ее реакции, Кай с ней такого не делал.
– Рэн, - выдохнула она, послушно запрокидывая
Однако сейчас говорить мне хотелось меньше всего.
Мои губы спускались ниже, к ключицам, голым плечам.
Она надрывно дышала, явно не понимая, что происходит с ее телом. Зато я понимал. Мой эксперимент удался. Алма вовсе не кусок гранита, за который себя выдает.
Один бог знает, как я хотел продолжить, повторить то, что прочитал как-то в той злосчастной книге. Как пылало мое тело, как горело все внутри. И все же, я не хочу торопиться, и снова подвергать ее сердце опасности.
– Ты спрашивала, - моя рука скользила вдоль ее позвоночника, - зачем люди женятся? Для того, чтобы делать вот так постоянно друг с другом. И не только это.
Ее глаза наконец-то снова горели. Неужели я пробил-таки ее чудовищную оборону.
– А что еще?
Мое сердце стучало как от быстрого бега. Если она спросит меня еще раз, я не выдержу. Даже если меня начнут грызть волки.
Но мудрая Алма поступила умнее.
Наклонившись, сама меня поцеловала. Я не шевелился.
Ее рука гладила мои плечи, спину, живот. Все это было очень робко и неумело, но я знал, что она на самом деле хочет, чтобы я продолжил.
Тогда я поймал ее руку и отстранился.
Блеск в глазах померк. Прости, не могу иначе.
– Я не хочу пользоваться тобой. Ты не понимаешь всех нюансов этого и…
– Рэн! – власть в ее голосе была почти прежней, - мне не семнадцать, как тебе. Я знаю, о чем ты. Кай… говорил мне. Но я не хотела. А сейчас хочу.
– Ты не понимаешь, глупая, - мне было почти смешно, - делать это без любви не имеет никакого смысла.
– А с чего ты взял, что я не люблю тебя?
Тогда стало не смешно. Синие глаза прожигали меня, будто я был каким-то маленьким зверьком, а она моим хищником. Даже испугался.
– Почему же еще я хочу умереть вместе с тобой? Я не смогу жить без тебя Рэн. Этот лес всегда будет напоминать о тебе, и я не выдержу. Ты показал мне, что такое жизнь. Последние восемь лет – самые прекрасные за все столетия моего существования. Ты, мальчишка, смог сделать меня очень слабой. И ровно настолько же сильной. Так что, как думаешь, я не люблю тебя?
Все эти годы летели перед моими глазами. Она была везде. В каждом воспоминании и дне. Она спасла меня. Вырвала у смерти. Научила выживать. И стала моей семьей. Но я никогда не думала, что она настолько глубоко чувствует.
– Я не могу испытать человеческой любви, Рэн. Но могу любить тебя своей. Как умею.
Я улыбнулся. Вот она, Алма, моя Алма.
Я сжал ее пальцы.
– Тогда позволь мне подарить тебе человеческую любовь.
И наши губы снова сомкнулись.
*****
– Думаешь, это не глупо? – Алма, сомневаясь, стояла по щиколотки в холодной воде озера, и внимательно смотря вдаль. Ее белое платье, специально купленное недавно в городе, развивалось на ветру, и чудом подол еще не намок. Ко мне она не смела повернуться.