Алмарэн
Шрифт:
Я кричал, я звал.
Никто не откликнулся.
Была идея, что она уже расправилась с Каем, и ждет меня у нашего дома. Возможно, и Мари уже прибежала.
Я зря волнуюсь, конечно. Это же Алма. Она в прошлый раз легко его одолела. А сегодня она не будет отвлекаться, и заботиться о моей безопасности. Алма убьет его, и вернется к нам. Точно.
Зачем только пошел в этот лес. Гари надышался и заблудился. Если жена узнает, что я пошел за ней, точно прибьет.
Наконец, найдя выход, я оказался недалеко от дома Ханны, и почти бегом
Вдруг, совершенно чистое небо начали заполнять тучи. С такой скоростью, что это было невероятно. Черные тучи шли прямо из-за океана, неся с собой дождь.
Вдруг кто-то врезался мне в спину.
Это была запыхавшаяся Мари.
– Папа, я все сделала, как говорила мама. Люди знают, - девочка выпрямилась и огляделась вокруг, - а где она?
– Смотри, - я показал на тучи, - сейчас будет дождь. Пожар потухнет, и мама вернется домой.
А, - дочка почесала затылок, - разве не мама его вызвала?
Я обнял Мари за плечи и усмехнулся.
– Нет, она не смогла бы такой большой дождь призвать. И колдовать она может только над лесом, только если…
Улыбка стерлась с моих губ. И я тут же все понял.
«- Знаешь, как умирают хранители, Рэн?
Я сидел и тыкал палкой в землю. Щенки – Айден и Клио бегали друг за дружкой в свете яркой Луны.
– Нет, ты же мне редко что-то рассказываешь.
Ее синий взгляд устремился в звезды, чуть спрятавшиеся за пеленой туч.
– Мы рождаемся во время какого-нибудь погодного явления. В ураган, например, шторм, снегопад или песчаную бурю. Я родилась в дождь. Помню, открываю глаза, темно, как ночью, а по озеру рябь такая… красиво. Теплый был ливень. Так вот, когда настает время умирать, круг замыкается. И снова наступает то же явление. Только во много раз сильнее, и больше, как дань нашей жизни. Мы приходим и уходим в одну дверь. Наши живые и мертвые тела омывает одна вода.
– Так, когда ты умрешь, будет дождь?
– Да, особенный. Ты сразу это поймешь. Сильный, с грозой. Но для тебя он будет теплый и нестрашный.
– Почему?
Она легонько накрыла меня своим крылом, и почти улыбнулась.
– Потому что ты тот, с кем я приду проститься с теплыми объятиями. Я буду гладить тебя и целовать каплями воды.
– Это… немного противно.
– Хах, наверное. Но это не важно. Я точно не умру раньше тебя»
Пошел дождь, но я почти не ощущал его. Он был такой теплый. Такой… нежный.
– Пап, - Мари дернула меня за рукав, - почему я не намокаю?
И правда, в каплях стоял только я, а девочка была совершенно сухая, словно вода отталкивалась от нее.
– Она… - язык не поворачивался, - не хочет, чтобы ты простыла.
Дочка не сводила с меня взгляда.
– Кто не хочет? Пап, почему ты плачешь, пап?
Я стряхнул ее руки с себя, и, пытаясь не думать ни о чем, ринулся в лес, туда, где
Мари кричала за моей спиной, но я не слышал. Весь мир вдруг перестал существовать. Мое солнце сгорело, все звезды взорвались в один миг, оставляя за собой черное, безжизненное небо. Я бежал и бежал под этим дождем, который как назло, не становился холодным. Мне хотелось упасть, сломать ногу, свернуть шею, что-нибудь, чтобы заглушить эту боль внутри.
Я упал. Мокрая земля подо мной превратилась в кашу. Лежа на земле, я скреб руками землю, которая стала для меня родной.
Неужели, я больше никогда не увижу ее? Не коснусь ее руки, волос? Не обниму ночью, не пройдусь рукой по плотной чешуе, и не увижу крылатый силуэт в тенях?
Не может быть!
Там, в заповедной части! Она там!
Снова поднявшись, переборов себя, шевеля ногами, я брел и брел к нашему дому, пытаясь отыскать ту самую тропинку, по которой возвращался из города. Но деревья обуглились и стали неузнаваемы. Больше не было валунов, на которых мы грелись летом. Я не мог найти заповедную зону, потому что ее больше не было. После смерти Алмы, она закрылась навсегда.
– После смерти, - я еле мог говорить, - как ты посмела?!
Небо не ответило на мой крик. Только дождь усилился. И все так же, тепло и мягко падал на мою голову и тело. Я промок до нитки, будто это вода пыталась просочиться в душу, в которой и так все место было отдано ей.
– Как ты посмела умереть раньше меня?! Почему ты не взяла меня с собой?! Ты – жестокое чудовище, монстр! Я ненавижу тебя!
Ноги перестали слушаться, и я упал на колени, пряча лицо в руки. Я не мог дышать, только кричать, как она меня достала, какая она мерзкая и противная.
А дождь все шел и шел, будто ожидая, когда я выговорюсь.
– Лучше бы ты меня не спасала, - я подставил лицо дождю, - я бы умер в океане, и ничего этого не было.
Она не могла ответить, но я знал, что бы ответила Алма.
«Эгоист! Я ни о чем не жалею! И если я такая мерзкая, забудь меня, и вернись к Мари!»
Вот такая она была. Жестокая. Черствая. Немногословная. И при этом умудрилась полюбить меня. Как и Кай, я погубил ее, только окончательно. Я хуже, чем он.
«Замолчи сейчас же! Ты подарил мне все! Ты дал мне то, за что мне не страшно было умереть! Я и лес, благодарны тебе за все. Иди к Мари, ну же, она совсем одна!»
– Ты могла бы хоть раз подумать о себе, дура! Все ради меня, ради Мари, ради леса. А что ты сделала для себя? – мне кажется, я сходил с ума, но голос в моей голове был таким настоящим. Таким… ее.
«Ради себя, я принесла бесчувственного мальчика в свою пещеру. Ради себя держала в плену. Ради себя влюбила, вышла за него, и вырастила ребенка. Ты – то, ради чего я жила. Я теперь, иди домой, Рэн. Кая больше нет. Живи спокойно. Прости, меня ждут там. Позаботься о Мари и себе. И когда-нибудь, я приду за тобой. Я тебя люблю, Рэн. И никогда не забуду»