Алмаз величиной с отель 'Риц' (Алмазная гора)
Шрифт:
Тут же последовало невероятное сотрясение, замок буквально взлетел на воздух, пылающие обломки обрушились вниз, и дымящаяся груда наполовину сползла в озеро. Пламени не было, дым унесло вдаль, и он смешался с солнечным сиянием; еще несколько минут мраморная пыль подымалась от огромной бесформенной массы, которая прежде была волшебным дворцом, затем наступила полная тишина.
В долине остались трое...
11
На
– Вот!
– Она расстелила на камнях скатерть и сложила сандвичи аккуратной стопкой.
– Правда, они замечательно выглядят? Я всегда считала, что на воздухе пища делается гораздо вкуснее.
– Этим высказыванием, - заметила Кисмин, - Жасмин приобщается к буржуазии.
– А теперь, - с нетерпением сказал Джон, - выверни карман, и давайте посмотрим, какие драгоценности ты взяла с собой. Если ты отобрала правильно, мы все трое проживем до конца наших дней безбедно.
Кисмин послушно сунула руку в карман и выбросила на скатерть две пригоршни сверкающих камешков.
– Недурно!
– восторженно воскликнул Джон.
– Они не очень велики, но... Стой!
– Лицо его вытянулось, едва он поднес один из камней к глазам и посмотрел сквозь него на заходящее солнце.
– Да это же не алмазы! Что произошло?
– Вот тебе раз!
– с удивленным видом воскликнула Кисмин.
– Какая я глупая!
– Да ведь это стекляшки, стразы!
– продолжал Джон.
– Ну да!
– Она расхохоталась.
– Я выдвинула не тот ящик. Они украшали платье одной девочки, которая приезжала к Жасмин. Я уговорила ее отдать их мне в обмен на настоящие алмазы. Я до сих пор никогда не видела ничего, кроме драгоценных камней.
– И только их ты и захватила?
– Боюсь, что да.
– Она задумчиво потрогала стразы.
– Пожалуй, они мне нравятся больше. Мне уже как-то надоели алмазы.
– Отлично, - мрачно сказал Джон.
– Придется поселиться в Гадесе. И ты до старости станешь рассказывать женщинам, которые не будут тебе верить, что ты ошиблась ящиком.
–
– Если я, в моем возрасте, явлюсь домой с женой, отец скорее всего оставит меня без единого цента - оставит с носом, как у нас там выражаются.
Жасмин подала голос.
– Я люблю стирать, - спокойно сказала она.
– Я всегда сама стирала себе носовые платки. Я буду брать стирать белье и содержать вас обоих.
– А в Гадесе есть прачки?
– наивно спросила Кисмин.
– Еще бы, - ответил Джон.
– Как и повсюду.
– Я подумала... может быть, в Гадесе так жарко, что там ходят неодетыми...
Джон засмеялся.
– Попробуй пройдись в таком виде!
– предложил он.
– Не успеешь показаться, как тебя выгонят из города.
– А папа тоже будет там?
– спросила она.
Джон с удивлением на нее посмотрел.
– Твой отец мертв, - ответил он хмуро.
– Что ему делать в Гадесе? Ты спутала его с другим местом, которое давным-давно не существует.
После ужина они сложили скатерть и расстелили одеяла, готовясь спать.
– Все как сон, - вздохнула Кисмин, глядя вверх на звезды.
– Как странно находиться здесь в одном-единственном платье! Прямо под звездами, продолжала она.
– Я раньше не замечала звезд. Я считала их большущими алмазами, которые кому-то принадлежат. А теперь они меня пугают. Мне сейчас кажется, будто все прежнее было сном - вся моя юность.
– Это и был сон, - спокойно сказал Джон.
– Юность всегда сон, особая форма безумия.
– В таком случае, быть безумной очень приятно!
– Говорят, - мрачно ответил Джон.
– Но теперь я в этом не уверен. Во всяком случае, давай попробуем любить друг друга, хотя бы недолго, год или два. Любовь - это форма божественного опьянения, она доступна всем. В мире реальны только алмазы... алмазы да еще, быть может, ничтожный дар разочарования. Что ж, этим даром я владею и, как водится, им не воспользуюсь.
– Он вздрогнул.
– Подними воротник, девочка, ночь сыра, ты простудишься. Великий грех совершил тот, кто изобрел сознание. Давайте же потеряем его на несколько часов.
И, закутавшись в одеяло, он заснул.