Алмаз
Шрифт:
Настала моя очередь веселиться:
— Без комментариев, — подняла ладони вверх, отстраняясь от него.
— Издеваешься? — прищурил глаза.
— Без комментариев, — повторила, но уже с другой интонацией, будто силилась что-то объяснить, говоря на незнакомом ему языке. — Без комментариев, — и смотрела на него как на дурака.
И даже когда я, смеясь, убегала от него, а он загнал меня, как охотник дикую лань, и, закинув на плечо, занес в дом, и на вопрос друзей о том, что вообще происходит, мы в один голос ответили:
— Без
Я думала, что с этого дня моя жизнь изменится, причем в худшую сторону, но все сложилось как нельзя хорошо.
Конечно же, первой позвонила мама и просила не принимать близко к сердцу поднявшуюся шумиху. Когда она закончила успокаивать и утешать, принялась нелестными выражениями отзываться о тех, «у кого только совести хватило» из нашей семейной драмы сделал телевизионное шоу. Беспокоясь о ее бедном сердце, попыталась отвлечь рассказом о том, как все воспринял Костя. И как следствие, мне долго пришлось выслушивать лекцию о «хорошем мальчике», но теперь это вызывало у меня только улыбку.
Стоило только положить трубку, как позвонил Макс. Этот давал обещания найти моих обидчиков и расправиться с ними по-мужски. От правосудия Максима Кирова никому не уйти!
Но больше всего меня беспокоила реакция Костиных родителей. Моя репутация в глазах Ольги Алексеевна была окончательно испорчена. Именно ее звонка я ждала со страхом, и когда это неизбежно произошло, и женщина лишь коснулась неловкой темы, ограничившись словами «назойливые папарацци из всего сделают сенсацию», с облегчением выдохнула. С тех пор я не сомневалась — она меня приняла.
Не обошли вниманием друзья и одногруппники. Они заявили, что не повелись на досужие сплетни и, вообще, «только дурак поверит желтой прессе». Я не собиралась их ни в чем переубеждать, полагая, что если они мои настоящие друзья, то правда ничего между нами не изменит. Даже Аня с Олегом были в курсе только части событий моего прошлого. Они знали лишь, что я трагически потеряла отца, а о большем и не спрашивали.
— Ну не свиноты?! — причитала в трубку Аня. — Я бы на твоем месте нашла гада, который это сделал, взяла бы его за яй….
— Я поняла! — не желала слушать продолжение этой, несомненно, шокирующей истории.
— Ничего ты не поняла, добрая душа! — подруга возмущалась, будто это на неприкосновенность ее личной жизни покушались. — Как всегда все спустишь гадам с рук! — ее мстительная натура требовала возмездия. — Позови-ка Костю, уверена, он поддержит меня, — окончательно отстранила меня от дела, взяв все под свой контроль.
— И не подумаю, — пресекла на корню попытку развязать войну с журналистами. — Все хорошо, — успокоила подругу, понимая, что она лишь беспокоиться обо мне, — правда, — самой было странно это говорить, но я чувствовала облегчение. — Так даже лучше, я, наконец, смогла все рассказать Косте.
Эти слова возымели на Аню действие, и ее праведный гнев чуть
— И твой Костик оказался настоящим прекрасным принцем, — тихо вздохнула, — не разочаровал и в этот раз. Черт, он что у тебя идеальный? — почувствовала крупинку зависти, но скорее белой.
— Нет, — вспомнила наш сегодняшний разговор с парнем и улыбнулась, — конечно, нет. Просто он любит меня, — от этих слов стало на душе тепло.
— Любовь-морковь, — устало, будто ей надоело выслушать про так называемые розовые сопли, пропела Аня. — Свадьба когда? — требовательно по-деловому спросила.
— Уступлю первенство вам с Олегом, — увильнула от скользкой темы.
— Я и Олег? Да никогда! — и тут же принялась «хвалиться» его новыми провалами в плане их отношений. — Ты не поверишь, что он выкинул вчера! Так вот, я…
В трубке раздался звук, сигнализирующий о второй линии — кто-то настойчиво пытался дозвониться до меня. Была только рада, что нашла повод не выслушать в адрес Олега обвинения. Заварили кашу под названием «отношения», пусть сами и разбираются. Я их предупреждала, что не буду рефери в их любовных игрищах.
— Ладно, Ань, не могу больше говорить, — взглянула на экран, — Лёша звонит, наверное, что-то важное. Пока! — прокричала, отняв трубку от уха, чтобы переключиться на другой вызов.
— С каких это пор он названивает тебе по вечерам? — последнее, что услышала от Ани прежде чем скинуть звонок.
— Лёш, ты мой спаситель! — обрушилась с благодарностями на парня. — Тебе нужен Костя? — не прерывала поток мыслей. — Он все еще на фотосессии, а телефон сел, — зачем-то выкладывала ненужные подробности. — Я передам ему все, что нужно. Говори, — приготовилась внимательно слушать и запоминать.
— Вообще-то я хотел поговорить с тобой, — первое, что сказал, когда я, наконец, замолчала и великодушно дала ему слово.
— Со мной? — растерялась. Раньше он не звонил мне без веских причин, и обычно они касались Костиных дел. — Уже все видел? — догадалась, предчувствуя еще один ободряющий и жизнеутверждающий разговор. — Сразу предупреждаю, в суд мы ни на кого не подаем! — рассудила, что он последует той же логике, что и Костя.
— Жаль, — сдержанно, по-другому, думается, он и не умел, рассмеялся, — очень хочется кого-нибудь засудить.
— Все вы, адвокаты, одинаковые, — шутя, пожурила парня, — все бы вам судиться. — Неожиданно для себя совершенно серьезно, произнесла: — Опасный вы человек, Алексей.
— Почему? — вернулся холодный тон.
— Люди, что в жизни руководствуются логикой и разумом, в момент, когда в игру включается сердце и чувства, не могут справиться с ситуацией. Теряются и совершают глупые ошибки.
— И подлые поступки? — усугубил ситуацию, доводя до крайности. Иногда казалось, что для него существует только черное и белое, и никаких оттенков. Закон либо нарушен, либо нет.