Алмазная история (Великий алмаз, Большой алмаз)
Шрифт:
Собрав последние силы, Владя с Марианной удалились в отведенную им комнату. Волнение Зоси достигло крайней степени, она стала просто невменяемой и рвалась на поиски Павла – в неизвестном направлении. Мы с Алицией с трудом удерживали ее.
И тут появился Павел. Он проник в дом через дверь, ведущую в сад. И выглядел при этом так, что упреки замерли у нас на устах: брюки разодраны, в волосах листья и трава, щека расцарапана, в разорванной хозяйственной сумке виднелся кофе, завернутый в носовой платок.
– Я его выследил! – бросил он с порога, предупреждая
– Кого? – одновременно вымолвили мы, хотя каждая из нас собиралась сказать ему совсем другое.
– Не знаю. Он затаился здесь, возле дома, а потом сбежал на машине.
В ответ одновременно прозвучали три вопроса.
Зося:
– Ты хоть представляешь, как я тут напереживалась? Совести у тебя нет! Ты не ранен?
Алиция:
– Где затаился?
Я:
– Какой марки машина?
Павел честно попытался ответить на все вопросы сразу. Зося таки умудрилась устроить ему грандиозный скандал, невзирая на неблагоприятные обстоятельства – необходимость из-за гостей соблюдать тишину. Алиция вырвала у Павла из рук носовой платок с кофе. Павел вытряхивал из волос мусор и возбужденно рассказывал:
– Как он выглядел – не знаю, темно ведь. Да успокойся, я понимаю – ты волновалась, но ничего же со мной не случилось! Нет, он на меня не бросался. Наверное, потому, что я был от него далеко. Увидел я его у дома, за деревьями, когда возвращался, и решил последить за ним. О господи, ну что он мне мог сделать? Успокойся! Что он делал? Кажется, подглядывал в окно, а потом учуял меня и бросился бежать через сад на улицу. Я – за ним, чуть глаз себе не выколол, напоролся на сук. Мам, ведь не выколол же! Не знаю, мужчина или женщина, в брюках был. Выскочил он на улицу и помчался через огороды к станции, я за ним, через заборы какие-то перелезал, потом он исчез из виду и я услышал шум мотора, машина отъехала, не знаю какая, я ее вообще не видел, только слышал. Легковая, конечно. Когда я выбрался на улицу, машины уже не было, а я не знал, где очутился.
– И где же ты очутился?
– На другом конце Аллерода.
– А ты сказал – бежали к станции.
– Сначала к станции, а потом в другую сторону, он специально кружил, выскочил где-то у автострады, далеко отсюда. Как только он уехал – я сразу домой.
– Если ты еще когда-нибудь… – зловеще начала Зося.
– Постой, – перебила его Алиция. – Ты так и не знаешь, кто это был? Может, кого-нибудь тебе напомнил?
– Да нет, никого не напомнил. Не толстый, скорее тощий…
Такой приметы явно недостаточно, так как среди подозреваемых толстых не было. Я попыталась уточнить показания Павла:
– А какого он был роста? Такой высокий, как Рой?
– Нет, пожалуй, немного ниже. Намного ниже…
– Такой случай представился, а ты не мог его как следует разглядеть! – упрекнула парня Алиция. – Ведь встречались же вам по пути фонари!
– А он не лез под фонарь! Я и сам очень хотел его рассмотреть, так ведь он выбирал места потемнее.
Кофе, который принес Павел, и в самом деле оказался не лучшим, но все выразили желание немедленно
За кофе мы всесторонне обсудили как цель, которую преследовал убийца, притаившийся за окном, так и вопрос, был ли это действительно убийца. Обсуждение измотало нас вконец, тем более что Алиция опять вернулась к своей первоначальной версии, отказываясь признавать себя предметом вожделений убийцы. Будучи не в силах растолковать человеку, что он находится в смертельной опасности, отчаявшись сломить ее упорство, мы решили переменить тему разговора.
– Может, ты, наконец, скажешь, почему тебя так ужасает приезд тетки Торкиля? Или тут кроется семейная тайна?
– Вот именно, тайна! Полнейшая тайна для меня – как к ней обращаться. Дело в том, что теток – две, с одной я на «ты», с другой на «вы», а различить их ни по имени, ни по внешнему виду никак не могу.
– Мне это не кажется достаточным основанием для того, чтобы издавать дикие крики, – заметила Зося.
– Разве дикие? Вечно ты преувеличиваешь. Просто я вспомнила, что одна из теток приезжает в Аллерод и мне придется с ней возиться.
– А почему именно тебе? Ведь есть же другие родственники.
– Ох, да она ведь приезжает именно ко мне. Когда-то, давным-давно, она тут жила, этот дом еще не был достроен. И здесь остались ее вещи, она собирается их забрать. Уже восемнадцать лет собирается.
Во мне вдруг пробудилась надежда:
– Может, фисгармонию? Или картину, знаешь, ту, из последней комнаты?
– Ну, если она заберет картину, я все готова для нее сделать, – оживилась Зося, которая жила в последней комнате.
– Нет, – Алиция со вздохом разрушила наши надежды. – Картину-то она заберет, только не ту.
Картина из последней комнаты привлекала внимание всех, кто когда-либо посещал дом Алиции. Ничего не скажешь, шедевр производил потрясающее впечатление и долго потом являлся в кошмарных снах. Размеры не позволяли перевесить его в более укромное место, единственный выход из положения – повесить лицом к стене, и, кажется, Алиция уже дозревала до такого решения.
– Жаль! – с сожалением констатировала я. Надежды, вспыхнувшие с ожиданием тети, погасли, и зародившаяся было к ней симпатия превратилась в свою противоположность.
– И когда же она заявится? – недоброжелательно поинтересовалась Зося.
– Не знаю. Куда я могла деть теткино письмо? Ведь там же все написано.
– Ну, давай вспоминать. Издав дикий крик, ты появилась с письмом в руке. Потом мы обедали и ты не выпускала его из рук. Потом приехали Владя и Марианна и ты помчалась их встречать. Письмо могла сунуть куда угодно.
Оставив кофейник, из которого она уже начала разливать кофе, Алиция бросилась к письменному столу и принялась рыться в бумагах. Я взяла кофейник и закончила начатое ею дело.