Алмазная лилия
Шрифт:
— Ладно, тогда я уйду, — попятилась я. — Ма-а-ам! И психиатрическую бригаду!
— Так, ладно. Я уйду. Но завтра вернусь.
— Со справкой от психиатра.
— С доказательствами.
2. Доказательства
— Мам, если ты ещё раз пустишь в дом этого ненормального, я сдам психиатрам тебя, — раньше я никогда не позволяла себе разговаривать с матерью в таком тоне, но сейчас я вдруг ощутила себя старше и мудрее, чем она. — Ты понимаешь, что он неадекватен?
— Лиля, доченька… Он мне такую ересь не говорил.
— А оно нам надо?
— Тебе нравится в библиотеке, да? — неожиданно тоскливо спросила родительница. — Хочешь там всю жизнь пахать? Знаешь, как я бухгалтерию эту проклятую ненавижу? И ответственность эту? Я в отпуске нормальном двенадцать лет не была. А до пенсии мне ещё долго.
— Ты ж трудоголик, — растерянно напомнила я маме.
— Ху… Алкоголик, — передразнила меня мама (мне показалось, что она хотела сказать по-другому). — Потому что дуры эти напортачат, если за ними не следить. Сама ж знаешь, что у нас жена и племянница генерального работают, а теперь ещё и любовница главного энергетика. Из нормальных — только Маша, но она беременная. Ну ещё Света умница, но у неё дети постоянно болеют. А если зарплату неправильно посчитают, кто виноват будет?
Я молчала, потому что не знала, что ответить. Что у мамы должность ответственная, я знала. Что зарплата у жены генерального выше, хотя она не очень старательный работник, тоже знала. Но вот такого отчаяния в мамином голосе я никогда не слышала.
— Мам, но ведь он реально псих, — прошептала я.
— Я поняла уже, — устало опустила она плечи. — А так хотелось сказки!
Я заморгала, а потом принялась поднимать с пола блестяшки, которые ЭТОТ даже не потрудился собрать. Интересно, сколько стоят кристаллы Сваровски? Или это цирконы? Завтра отнесу в ломбард один из камушков, оценю.
А стол теперь придётся новый покупать, полоумный папаша этот убил окончательно. Жаль, хороший был стол. Не такой уж и старый, лет семь ему всего. А это значит, что кто-то в этом месяце переживёт без нового платья, ну и ладно, джинсы же есть, они удобнее.
— Девушка, вы уверены? — испуганно спросила я оценщицу. — Бриллиант?
— Да. Два с половиной карата. Чистый. Старинная работа, сейчас такую огранку редко встретишь.
— И сколько он стоит? — дрожащими руками спрятала я камушек в мешочек.
— Огранка… ну пусть условно "кушон", она наиболее близка. Чистота 5, цвет тоже 5, - девушка в белоснежной рубашке и красной жилетке пощелкала калькулятором и перевернула устройство таблом ко мне.
Я сглотнула. 60 тысяч рублей. Шестьдесят, мать его, тысяч! И это я ещё маленький камушек выбрала. Сколько же папаша нам приволок? Я не сосчитала. Но больше двадцати, это точно. Псих? Откуда он их спер? Нас арестуют? Зачем он оставил у нас это вот всё? Мамочки, мне реально страшно!
Вернулась домой и вместо ужина принялась измерять камни утащенным с работы штангенциркулем. И не спрашивайте, откуда он в библиотеке!
Итого: тридцать камней, самый
— Крупнейший бесцветный бриллиант размером с перепелиное яйцо и весом в более ста одного карата продан на аукционе Christies в Гонконге за 6 миллионов 200 тысяч долларов, сообщает официальный сайт аукционного дома, — зачитала мама из интернета и подняла на меня безумные глаза.
— Тут нет ста каратов, — пролепетала я. — Только шестьдесят. Наверное.
— Лиль, ты понимаешь, что если он настоящий…
— Если он настоящий, и мы притащим его в ювелирный, нас арестуют, — мрачно согласилась я. — Или убьют и закопают в лесу.
— Именно. И Лиль, он не может быть краденым. Иначе об этом бы трубили все СМИ.
— Одно из двух, — шепнула я, облизывая пересохшие губы, — или это подделка…
— Или он в самом деле гном.
Мамины слова отчего-то уже не казались безумными. Я дрожащими руками собрала камни в мешок, завязала шнурок и оглядела квартиру. Спрятать их было у нас негде.
— Ты паспорт в ломбарде показывала? — спросила мать. — Они могут тебя найти?
— Не нагнетай.
— Что не нагнетай, Лиль? А если это не фальшивка? Да нас за эти камни сто раз порешат. Не только нас. Весь дом. Все пять этажей, все девяносто квартир!
— А ведь он говорил, что может весь город купить…
Так страшно мне не было никогда в жизни. Вот уж не думала, что буду буквально молиться, чтобы этот псих вернулся и забрал свои стекляшки. Я даже на работу позвонила и взяла отгул, потому что представить себе не могла, как можно оставить мешочек дома. А вдруг его украдут? Нет, нас ни разу не обносили. Но бредовые идеи матери вдруг стали пугать и меня. Взять камни с собой на работу тоже невозможно. Нас часто обыскивают на проходных, а если найдут? Как я объясню их наличие? Если бы не кот, который, чувствуя мою нервозность, успокаивающе мурлыкал мне в ухо, а потом нагадил в тапки, опрокинул кактус и бегал по коридору с утробными завываниями — чтобы отвлечь, видимо, я бы и вовсе свихнулась.
Появление папаши я встретила едва ли не воплями счастья. Он пришёл около полудня, когда нас с мамой и дома-то не бывает. Псих и есть псих, что с него взять! Я затащила его в квартиру и тут же сунула в руки мешочек. Честное слово, у меня гора с плеч упала, когда я его сбагрила!
— Лиля, я вот принёс… — папаша бочком протиснулся мимо меня в коридор, потом в сторону кухни. — Доказательства. А где вы вчера были?
— На работе, вообще-то.
— Вы работаете?
— А жить нам на что? Алименты ты ж зажал.
— Да не знал я! — грохнул он, а потом снова утих. — Правда, не знал.
— Не ври, — неожиданно для себя сказала я. — Все ты знал. Просто… девочка не нужна была.
— Ладно, — вздохнул Генрих. — Твоя правда. На гобелене семейном отросток пошёл. Знал, но решил, что это неважно. Мальчика бы забрал, а от девочки, да еще полукровки, толк какой?
Замечательно. Вообще-то я пальцем в небо ткнула, но за правду спасибо.
Гном тем временем деловито выкладывал на подоконник какие-то кольца и кинжалы. И браслет ещё, кажется, из стали.