Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра

Шуньо Прем

Мы поехали прямо в аэропорт, где у трапа самолета нас ждали несколько саньясинов и репортеров. У входа в самолет стояла Вивек. Поднявшись по трапу, Ошо обернулся и помахал рукой. Он стоял под дождем, его борода развевалась на ветру. Я была буквально загипнотизирована его мягкостью и красотой и парализована важностью момента. Прощай, Америка! Прощай, Мир! Дверь уже начала закрываться, когда я вдруг осознала, что тоже уезжаю. Я бросилась через толпу к трапу и в считанные секунды оказалась в теплом, полном народа салоне. Вивек опустила спинки трех кресел и устроила для Ошо импровизированную постель. Она приготовила подушки и одеяла. Ошо лег и закрыл глаза. Это необычное зрелище стало совершенно обычным в последующий год, когда время от времени самолет, перелетающий из одной страны в другую, был нашим единственным

«домом».

Улетая из Америки, я чувствовала себя так хорошо, как не чувствовала себя уже очень давно. Мы открыли бутылку шампанского и отпраздновали это событие. Ошо тем временем мирно спал. Он спал в самолете от взлета и до самой посадки всегда и везде и просыпался с выражением лица ребенка, который впервые видит окружающий мир, и каждый раз он удивлялся, что все еще на Земле.

В самолете вместе с нами летели Вивек, Деварадж, Нирупа, Мукти, Хасья, Ашиш и Рафия. Это был маленький самолет – пилоты большого самолета, который мы ждали, отказались лететь, когда узнали, кто их будущие пассажиры. Поэтому большинство людей, включая и семью Ошо, осталось в Портленде, чтобы лететь коммерческими авиарейсами.

Мы приземлились на Кипре, поскольку у нас не было разрешения лететь над арабскими странами. В этот момент у них был какой-то мусульманский праздник, и нам все равно никто не дал бы разрешения.

Мы смешно смотрелись в кипрском аэропорту. Прилетев из орегонской зимы в невыносимую жару Средиземноморья, мы были одеты в сапоги, меховые шубы, шарфы и шапки. Ввосьмером мы были одеты в красное, а на Ошо были длинная роба и вязаная шапка (по словам журналистов – «усыпанная бриллиантами»). Его длинная серебряная борода прекрасно дополняла наш необычный вид. Представители администрации аэропорта пребывали в сильном волнении, не зная, что с нами делать. Ситуация усугубилась еще и тем, что какой-то репортер, непонятным образом проникший на территорию аэропорта, стал кричать: «Это же Ошо! Его только что депортировали из Америки». Мы целый час заполняли разные бумаги, и все это время Ошо сидел в грязном, дымном зале ожидания. Но тем не менее, нас впустили в страну. Мы взяли такси и отправились в «самый лучший» отель.

Было примерно два часа ночи, но мы были слишком взволнованы, чтобы спать. Поэтому мы сидели на балконе моего номера. Я смотрела на ночной город и плакала. Мне казалось, что я стала свидетелем распятия на современный лад. В моей памяти всплывали ужасные картины: Ошо в цепях, тюрьма, безумие, царившее в суде, и последние дни Раджнишпурама. Я думала обо всех тех прекрасных людях, с которыми прожила четыре года. Я знала правду, знала, что мы собирались построить в Америке, помнила невинность и радость жителей нашего города и чувствовала, что само существование обратилось против нас и что таким людям, как мы, нет места в этом жестоком мире.

– Почему ты больше нам не помогаешь? – спрашивала я вселенную.

На следующий день, получив разрешение на перелет над арабскими странами, мы отправились в Индию. Индия! Моя последняя надежда. Америка оказалась варварской страной. Страной, которая не поняла и не приняла Ошо. Но Индия была другой. Индусы знают, что такое просветление, они ищут истину и уважают святых людей. Пусть только из-за суеверного страха, но индусы уважают людей, слывших великими учителями, и, конечно, они знали Ошо. Он тридцать лет путешествовал по Индии, выступал перед огромным количеством людей. Порой на его лекции приходило до пятидесяти тысяч народу. Я была уверена, что Индия с распростертыми объятиями примет своего родного «Богочеловека». Отношение американцев к Ошо лишь укрепило мое мнение о том, что Запад не способен понять, что значит внутреннее богатство. «Индусы дадут ему землю и место, где он сможет жить», – думала я.

Мы приземлились в Дели в полтретьего ночи, опоздав почти на сутки из-за остановки на Кипре. К этому времени в аэропорт успели приехать тысячи людей. Атмосфера в аэропорту была накаленной, людям пришлось очень и очень долго ждать, и они устали. Когда мы подошли к стойке паспортного контроля, я взглянула на толпу, стоящую у выхода, и ужаснулась. Там были сотни журналистов, телевизионщиков и фоторепортеров. Они стояли на столах и стульях – целое море возбужденных, утомленных ожиданием людей, толкающих и пинающих друг друга. Каждому хотелось прикоснуться

к Гуру. Нас встречали Лакшми и Анандо (женщина, с которой я познакомилась в белом тоннеле в Лондоне). Они прилетели из Америки на несколько дней раньше. Большинство из наших застряли на таможне. Ошо же с Вивек стали пробираться к выходу через ревущую толпу. Я последовала за ними, несмотря на то, что Вивек кричала мне: «Возвращайся, возвращайся». Я до сих пор не понимаю, почему она мне это кричала? Вернуться назад было невозможно. Люди тянули Ошо за одежду, одна женщина прыгнула на него сзади и повисла у него на шее, другие падали прямо к его стопам, задевали его, хватали, толкали и чуть не сбили с ног. Сзади напирали, репортеры прыгали перед Ошо, пытаясь задавать ему вопросы. Был только один путь через все это безумие – я не собиралась возвращаться к стойке паспортного контроля и наблюдать со стороны. Я хватала людей за руки, за волосы, за все, за что можно было ухватиться, и толкала их в сторону, расчищая таким образом Ошо дорогу. Анандо делала то же самое, даже Лакшми, несмотря на свой маленький рост, оказалась отличным борцом. Ошо улыбался всем и каждому. Сложив руки в намасте, он спокойно скользил среди беснующейся толпы. Когда мы, наконец, добрались до машины, потребовалось целых пять минут, чтобы открыть дверь из-за напора людей, и еще больше усилий нужно было приложить, чтобы удержать дверь открытой, пока Ошо садился в машину. Когда машина тронулась, я ощутила дрожь во всем теле и начала расслабляться. Мы в Индии – наконец-то Ошо в безопасности!

Глава 10

Кулу

Рейс из Дели в Кулу Манали был назначен на десять утра. Уже совсем рассвело, когда в семь утра Ошо давал пресс-конференцию в отеле Хьят Ридженси. Говоря об Америке, он не оставил от нее камня на камне, выражая все, что он о ней думает.

Мне все-таки удалось пару часов поспать перед хаотической гонкой на грузовике через весь Дели в аэропорт. Наши вещи были упакованы в «серебряные», как было написано в газетах, «инкрустированные бриллиантами» чемоданы. Хотя это были те самые дорожные чемоданы, которые я собирала два дня назад и которые были куплены в хозяйственном магазине в центре провинциального штата.

Мать Ошо, Матаджи, и некоторые члены ее семьи тоже ехали с нами. Позади меня сидел Харидас. Он жил с нами в Раджнишпураме. Ашу, молодая рыжеволосая девушка с фарфоровой кожей и озорным смехом, была стоматологической медсестрой Ошо. Она путешествовала вместе с Харидасом и Муктой. Мукта, красивая гречанка с огромной копной седых волос, происходившая из семьи судовладельцев, была одной из первых западных саньясинок и много лет работала в садах Ошо. Когда я увидела, что к нашей компании присоединился еще и Рафия, я очень обрадовалась. В последние два года он был близким другом Вивек. В нем чувствовалась глубокая внутренняя сила, и в то же время рядом с ним было легко и весело, он постоянно шутил и рассказывал всякие смешные истории. Итак, мы сели в самолет, но тюки и чемоданы поместились не все, поэтому их должны были прислать позже – по крайней мере, мы на это надеялись!

А-а! Как здорово, наконец-то, сидеть в самолете и отрываться от земли – больше ничего не нужно делать. Я взглянула на Ошо. Он смотрел в окно и пил сок.

Ошо очень много говорил о Гималаях, и мне не терпелось их увидеть. Еще мне очень хотелось понаблюдать за тем, как на них смотрит сам Ошо. Хотя, конечно, это оказались не романтические заснеженные вершины, а всего лишь подножия Гималаев, и все же…

Хасье и Анандо пришлось остаться в Дели и работать. Ошо подозревал, что правительство специально усложняет пребывание западных учеников в Индии. Кроме того, предстояло найти контакты с правильными людьми и организовать покупку земли.

Мы летели всего два часа, а потом долго ехали на машине в горы по извивающейся дороге. Местные жители, которых мы встречали на пути, не были богачами, но в них чувствовалось величие духа, которого не было у подавленных бедностью жителей Бомбея. Здешние люди были красивыми, в их лицах угадывалась примесь какой-то другой крови, скорей всего тибетской? До поместья под названием Спан оставалось пятнадцать километров, и дорога большей частью шла вдоль горной реки. Затем мы пересекли реку по шатающемуся мостику и несколько километров ехали вдоль укрытых снегом древних, как сама Земля, скал.