Алмазный король
Шрифт:
К несчастью для Дженны, она снова стала объектом пристального внимания капитана разбойников.
– А у вас, леди Дженет, есть причины для недовольства? – пригвождая ее к месту тяжелым взглядом, спросил он все тем же мягким, почти дружелюбным тоном, каким разговаривал с Кэрфором.
– Разумеется, есть, и немало, – холодея от собственной дерзости, ответила она. – Мое недовольство вызывает не наше размещение, а пиратство вообще.
К удивлению Дженны, в синих глазах капера на мгновение вспыхнул странный огонек. Она попыталась разгадать его смысл, однако ухмылка, навечно застывшая
И все же она не могла не отметить, что в профиль лицо пирата было поразительно красивым. Кроме того, еще на «Шарлотте» девушка обратила внимание на его хромоту – по-видимому, он был ранен, и, возможно, недавно. При других обстоятельствах раненый наверняка вызвал бы у нее сочувствие, но не теперь. Где мог быть ранен пират? Скорее всего, при нападении на таких же мирных, ни в чем не повинных людей, как она сама, как другие пассажиры и моряки с «Шарлотты»…
Чтобы побороть страх, девушка постаралась смотреть негодяю прямо в глаза, холодные и загадочные, как воды оставшейся позади Северной Атлантики.
Наконец пират прекратил этот безмолвный поединок и обратился к своему офицеру:
– Обыщите пассажиров, чтобы никто не пронес оружие, и отведите их в кубрик. Да, еще осмотрите их вещи и изымите все ценное. А я пока проведаю Мэг.
– Да, – по-французски ответил офицер, высокий, плотного телосложения мужчина, скромно, но опрятно одетый. В отличие от другого подручного, Берка, он производил приятное впечатление.
Дженна заметила, что предводитель подкрепил свое распоряжение многозначительным взглядом, и офицер ответил ему тем же, как и остальные оставшиеся на «Ами» моряки немного раньше. Этот молчаливый обмен взглядами свидетельствовал о более глубоких, неформальных отношениях между пиратами. Как разительно они отличались от моряков «Шарлотты»! Капитан Тэлбот хоть и не был солдафоном, требовал от своих людей только одного: дисциплины.
Девушка обратилась в глаза и уши – ей хотелось запомнить все подробности. Сколько веревочке ни виться, а конец придет: когда-нибудь негодяя, напавшего на «Шарлотту», поймают, и он заплатит за свое преступление, а до тех пор нужно остаться живой и невредимой и позаботиться о Селии. Пока они в относительной безопасности, но это не значит, что так будет и дальше. Возможно, тот факт, что всех трех женщин поместили в одной каюте, свидетельствует о недобрых намерениях пиратов, поскольку дамы лишились защиты опекавших их мужчин.
Помимо страха, у Дженны была еще одна причина не вступать в пререкания с пиратом: перед захватом «Шарлотты» девушка спрятала под корсетом завернутый в шейный платок нож, которым до этого резала сыр, и теперь это оружие, запрещенное к проносу на пиратский корабль, грозило в любой момент вывалиться из тайника.
Поэтому Дженна с облегчением вздохнула, когда ее вместе с тремя другими дамами повели в предназначенную для них каюту. По пути она старалась запомнить дорогу, отмечая про себя каждый поворот, каждую дверь, мимо которой проходила: не исключено, что это могло когда-нибудь пригодиться.
У нее не выходило из головы
Наконец маленькая процессия добралась до нужной каюты. Сопровождавший дам пират распахнул дверь, и Дженна увидела довольно тесное помещение, гораздо меньше ее прежней каюты. Кроме того, там была только одна койка, длинная и узкая. «Придется либо спать по очереди, либо на полу», – мелькнуло в голове у девушки.
Обернувшись к пирату, она спросила:
– Скажите, а кто такая Мэг?
– La jeune fille, – буркнул тот, бесцеремонно разглядывая пленницу. Дженна решила, что он, как и его капитан, не жалует англичан. – Ее ранило обломком доски, когда ваш капитан вздумал отстреливаться, – добавил он уже по-английски.
Дженна оглядела новое жилище – в углу стоял небольшой сундучок, на прибитом к косяку крючке была аккуратно развешана одежда.
– Это моя каюта, – не очень любезно пояснил пират, очевидно, недовольный временным переселением, и принялся собирать свои вещи. Первым делом он вынул из ящика стола пистолет и нож, потом снял с крючка одежду и обернулся: – Капитан приказал вам оставаться здесь, если не будет других распоряжений. Я пришлю вам еще пару одеял.
С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью.
Бланш Кэрфор тут же бесцеремонно устроилась на единственной койке.
– Уступите ее Селии, она больна, – попробовала урезонить заносчивую англичанку Дженна.
– Ну и что? Я тоже плохо себя чувствую! – последовал возмущенный ответ. – Селия всего лишь горничная.
– Ей гораздо хуже, чем вам, миссис Кэрфор, – настаивала шотландка.
Если бы плантаторша могла, она бы испепелила ее взглядом.
– Я занимаю гораздо более высокое положение в обществе, чем вы, – прибегла к последнему аргументу Дженна, – но я отказалась от постели в пользу больной.
– Нет, нет, миледи, – запротестовала слабым голосом Селия, – я не могу занять ваше место!
– Не спорь, ты ляжешь, и точка, – решительно сказала ее госпожа. – Тебе нужно отдохнуть. Мы должны помогать друг другу, чтобы выжить.
Она расстегнула платье и достала завернутый в шейный платок нож.
По лицу Бланш Кэрфор потекли слезы.
– Господи, что будет с Джеффри… – испуганно запричитала она. – И со мной…
Дженна обняла ее за плечи и принялась успокаивать:
– С ним все будет в порядке, и с вами, и со всеми нами тоже. Не надо так расстраиваться…
– Но вы взяли с собой нож, а тот страшный человек сказал, что нас накажут, если найдут оружие.
– О ноже никто не должен знать. – Дженна держалась спокойно, уверенно, но на душе у нее было смутно. Правильно ли она поступила, принеся нож? Капитан пригрозил запереть ослушника до самой Мартиники, а также конфисковать его пожитки, а сомневаться, что он выполнит свою угрозу, не приходилось. Дженна боялась потерять оставшееся на палубе имущество, состоявшее из книг, нескольких новеньких, с иголочки, платьев и кое-каких драгоценностей, которые она не успела зашить в подол.