Алмазный лабиринт
Шрифт:
Когда неизвестного с трудом извлекли из его укрытия и перевернули на спину, киммериец негромко, но яростно проклял всех богов, каких только вспомнил, а Крысенок просто не поверил своим глазам.
– Сигурд!
Неудивительно, что они сразу его не признали – рулевой «Вестрела» выглядел так, будто угодил на стигийские берега прямиком с какого-нибудь на редкость кровопролитного сражения. Фелле, решительно отпихнув Конана и Вайда, присела рядом с неподвижным телом и попыталась определить, отправился уже ванахеймец на Равнины Мертвых или еще нет.
– Живой, – наконец произнесла она, явно донельзя изумленная этим простым обстоятельством. –
– Это мой рулевой! – рявкнул разъяренный северянин. – Сет и его змееныши, что здесь произошло?
– Капитан! – негромко позвал Молчун. Голос у него был такой, что все обернулись. – Идите все сюда!
Он поднялся выше по склону и добрался до гребня каменистого холма, откуда открывался вид на полукруглую бухту. Шагах в тридцати от берега на маленьких волнах покачивались два корабля. Огромная длинная галера, на носу которой красовалась деревянная позолоченная фигура женщины с пышными формами, а рядом – казавшийся маленьким и невзрачным двухмачтовый карак. На берегу был разбит лагерь: пара походных шатров, вытащенная на берег лодка, дымящийся костерок, слоняющиеся возле него в ожидании завтрака люди…
– «Красотка», – еле слышно сказал Вайд.
Ему никто не ответил – все остолбенело пялились на ровную зеленоватую гладь, переливающуюся под лучами полуденного солнца, и на два судна с убранными парусами. Тишину нарушил приглушенный сердитый голос Фелле:
– Чего стоите, как не знаю что? Этот рыжий, между прочим, сейчас концы отдаст – у него голова пробита и, кажется, ребра сломаны. Мне вода нужна и тряпки, может, еще получится залатать…
– Все, с меня хватит! – зло бросил Конан. – Фелле, Молчун, остаетесь здесь. Фелле, если сможешь – постарайся спасти Сигурда. Ты… – он повернулся к Крысенку, продолжавшему во все глаза смотреть на море, точно не веря увиденному.
– Я пойду с тобой, – тоном, не терпящим возражений, заявил Вайд. Откуда-то он твердо знал, что не услышит привычного «нет, сиди здесь».
– Хорошо, – буркнул киммериец. – Только не делай глупостей. Вы, двое, если что – возвращайтесь в форт.
Метос и Фелле молча переглянулись, и Крысенок понял – ни в какой форт они не пойдут. Если им выпало скоро умереть, то случится это именно здесь, на полосе сияющего белого песка возле спокойного и пустынного моря.
– Эй, погоди! – Фелле неожиданно вскочила, догнала уже отошедшего на несколько шагов Вайда и сунула ему в руки свой арбалет вместе с мешочком, из которого торчали оперения стрел. Торопливо пробормотала: – Это последние, их там десяток, не больше. Удачи вам! – и бросилась обратно.
Что собирается делать Тао – никто не спрашивал. Это было понятно и так – маленький демон уверенной трусцой направился вслед за двумя поднимавшимися вверх по склону людьми.
Шесть человек из экипажа «Блудливой красотки», по-хозяйски расположившиеся на берегу, ожидали от раскинувшихся кругом бескрайних лесов чего угодно, но только не появления оставленного на верную гибель Конана Киммерийского. Тем не менее, вполне живой варвар шагал сейчас прямо к костру, сопровождаемый невысоким мальчишкой и странным черным зверем. В наступившей тишине отчетливо прозвучал стук упавшего в полупустой котелок ножа и чей-то сдавленный призыв к Митре. Дюжина изумленных глаз уставилась на подходившего северянина, точно он явился прямиком с Серых
Замерший шагах в двух позади Крысенок мысленно порадовался тому, что не видит выражения лица капитана. Хотя радоваться было особо нечему – шесть человек, и неизвестно, сидят ли еще другие в стоящем неподалеку шатре. Если находящиеся у костра бросятся на них, можно успеть сделать пару выстрелов, а потом остается полагаться исключительно на ножи и на везение.
Один из корсаров – самый глупый, или считающий себя самым смелым – неуверенно потянулся к висевшим на поясе ножнам. Тао, нагнув голову, шагнул вперед и глухо зарычал. Намек был понят без слов – человек замер, не решаясь пошевелиться.
– Где Боргеса? – ровно и даже несколько равнодушно осведомился Конан. Широкое и длинное лезвие меча в его руке чуть покачивалось вверх-вниз, как язык собравшейся напасть змеи.
– Т-там… – один из трясущихся зингарцев указал на высокий шатер из плотного темно-алого шелка. – Он т-там с…
Почти одновременно с негромким окликом киммерийца: «Боргеса!» входные полотнища шатра раздвинулись и высунулась всклокоченная темноволосая голова.
– В чем де… – внезапно онемевший человек не договорил. Пожалуй, впервые в жизни Крысенок увидел, как происходит действо, обозначаемое словами: «Глаза на лоб полезли». Боргеса тупо вытаращился на незваных гостей, попытался что-то сказать, но издал только неразборчивое мычание.
– Где мои люди? – тем же спокойным и невыразительным голосом спросил капитан «Вестрела».
– Они на корабле, – отвечал не граф, а кто-то из сидевших у начинавшего медленно гаснуть костра. – Они все живы, но заперты в трюме…
– Ты! – Боргеса, наконец, справился с собственным языком. – Откуда ты свалился на мою голову?
– Из леса, – безразлично ответил киммериец. – Не все ли тебе равно?
Каким-то чудом граф сумел взять себя в руки, выбрался из шатра и встал на ноги. Крысенку даже стало немного жаль его – Боргеса был полностью ошеломлен случившимся. Он-то уверился в том, что треклятый варвар никогда больше появится на его пути, и вот, пожалуйте!
Тягучее напряжение, повисшее над лагерем, прорвалось неразборчивым истошным воплем. Один из зингарцев не выдержал, схватился за меч и, прыгнув через затухающее пламя, попытался дотянуться до Конана. Звонко щелкнула спускаемая тетива, зажужжал тяжелый летящий болт. Нападавшего, даже не успевшего сообразить, что случилось, отшвырнуло далеко назад. С пары шагов не промахнулся бы даже ребенок, а стрела ударяла не слабее лошадиного копыта, прошивая человека насквозь. Дергавшееся на песке тело постепенно затихало, но никто не обращал на него внимания.
– Мы можем договориться? – внезапно севшим голосом, из которого разом пропал металлический звон, спросил Боргеса. – Я заплачу… Сколько захочешь… Послушай, я не хотел всего этого! – он сорвался на крик. – Меня заставили!
– Ну и что? – хмыкнул Конан. – Какое мне дело до этого? Ты говорил, что не любишь проигрывать, вот и докажи.
Боргеса неожиданно успокоился и даже попытался улыбнуться. Улыбка вышла несколько кривоватая и вымученная.
– А ведь ты меня обманул, – негромко сказал он. – Камень не настоящий… Что тебе еще надо? Ключ у тебя, твой корабль и людей мы не тронули. Хочешь меня убить? Всего лишь за то, что я попытался разок обойти тебя? Я ведь сохранил тебе жизнь, хотя обещал расправиться с тобой.