Алмазный трон
Шрифт:
Внизу ждут своей очереди воины, готовые в любой момент прийти на помощь тем, кто защищает Стену. В метательные машины — уже собранные, снаряженные, расставленные на башнях, боевых площадках и под Стеной — вложены снаряды. Вьются дымки костров. Колышутся знамена…
Чжао-цзы наблюдал за штурмом с крайней левой из атакованных башен.
Конная лава приближалась. Тысячи копыт поднимали тучи пыли, сотни глоток выкрикивали боевые кличи, и, казалось, на Стену надвигалась ревущая песчаная буря. Вряд ли всадники первой волны надеялись взять укрепления сходу.
Степные кочевники обучены пускать стрелы быстро и метко. Они прекрасно стреляют с седла, на полном скаку. И если подпустить врага на расстояние выстрела, то немало защитников Стены простится с жизнью. Но зачем подпускать, если можно этого не делать?
Чжао-цзы знал, чем встретить накатывающийся конный вал. В его распоряжении имелось кое-что получше обычных стрел. Кое-что, что однажды уже остановило вражеских воинов на Тропе Диюйя. И что остановит их сейчас.
— Хоцзян к бою! — приказал Чжао-цзы.
— Хоцзян! Хоцзян! Хоцзян! — эхом разнеслись над Стеной приказы сотников и десятников.
На боевых и стрелковых площадках раздвинулись щитоносцы и копейщики. Лучники и арбалетчики отступили назад. Посторонились команды метательных машин.
Из-за крепостных зубцов к широким проемам воины выдвигали массивные многозарядные короба и выносили легкие корзины с огненными стрелами. И вот уже в руках стрелков дымятся факелы, а пучки хоцзян направлены на приближающихся всадников.
Те пока не стреляют. Кочевники не добрались еще достаточно близко.
Однако огненные стрелы летят дальше обычных и разят сильнее. Правда, бьют не так точно. Но если их толкает вперед не только сила сгорающего ингредиента огня хуо-яо, но и сила магии, хоцзян становятся страшным оружием…
Чжао-цзы решил использовать чары сразу. Да, нанеся удар первым, он частично приоткроет возможности своей боевой магии и потратит часть своей силы. Но зато сомнет первый натиск и уничтожит немало вражеских воинов. Это будет достойный обмен. В конце концов, израсходованную магическую силу можно быстро восстановить с помощью Стены и Костей Яньвана. А вот где взять новых людей и как восполнить поредевшие ряды?
Зажигать волшбой тысячи фитилей Чжао-цзы не стал. Для этого необходимо видеть все стрелометные установки сразу. Иначе можно ошибиться. А малейшая ошибка в таких делах обходится слишком дорого. Взрывы на боевых площадках ему не нужны.
Пусть хоцзян выпустят его воины, а он сделает все остальное.
Чжао-цзы раскинул руки в стороны.
— Залп! — приказал Чжао-цзы. И выплюнул первое заклинание.
— Залп! Залп! Залп! — разнеслась по Стене команда, подхваченная десятками глоток. Командиры повторили приказ Чжао-цзы. Склонились факелы в руках факельщиков. Огонь коснулся фитилей.
Второе заклинание…
Шумные всполохи пламени. Сотни стрел, устремившихся навстречу вражеской коннице. За огненными стрелами от Стены потянулись дымные хвосты.
Чжао-цзы
Третье заклинание…
Он скручивал растрепанные дымные волокна в тугие канаты, не давая им рассеиваться. Он управлял дымом, а через дым — стрелами-хоцзян.
Бельгутай скакал в первой сотне. И видел все.
Татарские лучники еще не успели натянуть тетивы своих тугих номо, когда между крепостными зубцами полыхнули яркие огоньки. Густой белый дым окутал верхние ярусы стен и башен.
Тучи ханьских стрел, подгоняемых гудящим дымным пламенем, и, видимо, не только им, преодолели расстояние, недоступное стреле, пущенной из обычного лука. Огненный рой обрушился на атакующих.
Стрелы ханьцев с шипением, свистом и воем заметались между всадниками, выбивая из седел людей и валя с ног лошадей.
Противник использовал то же оружие, которым обстрелял колдовскую Тропу урусского коназа-шамана. Только на этот раз огненных стрел было больше. Много больше.
Начали рваться заряды, привязанные к древкам. Всполохи пламени и снопы искр обжигали и слепили. Перепуганные кони шарахались в стороны, скидывая и затаптывая седоков. Несколько десятков всадников повернули назад. Однако вырваться из разверзшегося ада удалось не всем.
Огненные стрелы, связанные с Длинной Стеной четким следом, все кружились и кружились, плетя замысловатые дымные петли и зигзаги, которые не спешили рассеиваться.
А потом…
«Колдовство! — понял Бельгутай. — Вот это — точно колдовство!»
Путанные силки, сотканные из дыма и зависшие над землей, как выяснилось, держали оплетенную добычу крепче стальной проволоки. Дымные кольца начинали затягиваться.
Конницу, брошенную к Стене, словно опутывали тысячи ремней. Опутывали, давили. Раздирали.
Бельгутай видел, как стягивающиеся дымные полосы проходят сквозь людей и коней и как половинят их. Против таких чар не помогали ни щиты, ни латы. Переплетения дыма, скрученного в темные упругие жгуты, рвали на части всадников и обезумевших лошадей. Одна петля захватила его самого вместе с десятком конных стрелков. Петля становилась уже. Крики вокруг — громче. Люди и лошади в панике сбивались в кучу.
Кто-то, взмахнув плетью, звонко стеганул по конскому крупу и попытался выскочить из ловушки. Не смог: дымный шлейф отсек жеребцу передние ноги. Конь рухнул наземь. Упавшему всаднику отрезало голову и обе руки.
Кто-то, скатившись с седла, попытался пролезть под колышущейся петлей. Тоже не вышло: изогнувшаяся книзу дымная полоса срезала бедолаге шлем и полчерепа.
Бельгутай в отчаянии вырвал саблю, рубанул по дымному узлу. Какое там! Крепкий дамасский клинок переломился надвое.
Глава 5
— Коназ! — яростно прорычал Огадай. — Мои воины! Они же там… сейчас…
«Погибнут!» — мысленно закончил за хана Тимофей. Да, было похоже на то. Очень похоже было. Тимофей покосился на князя.