Алмазы Селона
Шрифт:
— Сколько баллов стоит отказ провести для вас эту экскурсию? — дерзко спросил Геп.
Следователь пожевал тонкими губами.
— Думаю, не меньше пяти. У вас есть пятьсот кредиток? Или вы привыкли, чтобы за вас платили другие?
Вспыхнув, Геп первым вышел из комнаты. Военный усмехнулся и вместе с патрульными двинулся за ним.
Геп оказался весьма немногословным экскурсоводом. Он ничего не рассказывал сам, только отвечал на вопросы. Следователь, косясь на вездесущую жизнерадостную Берту, которая не отходила от них ни на шаг, рассматривал клетки так же пристально, как перед этим — каждую марку, извлеченную из коробки. Вопросы он
Летиция со своим семейством привела следователя в полный восторг. Он сразу повеселел, любуясь чудными малышами, и даже повозился с ними, встав в фанерном загоне на колени. Геп сам дал ему фонарик с рассеянным красноватым лучом — чтобы глаза жеребят не пострадали.
После этого следователь осмотрел клетку с жирафом, поболтал с попугаями и в превосходном настроении вернулся в комнату Леона. Гепа под конвоем ввели за ним. Открыв свой кейс, военный довольно долго щелкал кнопками, потом снова достал коробку с кляссерами и порылся в ней.
Из-за тревоги за сына на Леоне просто не было лица. Его мучили дурные предчувствия. Когда дверь внезапно распахнулась и в комнату вошли мужчина и женщина в зеленой форме, традиционно используемой на Ноне в ветеринарии, несчастный отец совсем пал духом. Взглянув на него, Геп криво усмехнулся.
— Приветствую вас, господа, — поднимаясь навстречу вошедшим, деловито произнес следователь. — Вижу, вы уже во всеоружии. Пожалуйста, ставьте сюда, на стол…
— Мы провели предварительный анализ, господин следователь, — сказала женщина — полноватая, с копной рыжих волос и добродушным лицом, усеянным веснушками. С помощью мужчины она осторожно поставила на стол внушительных размеров пластиковый ящик. — Здесь был применен ни-ту-май, довольно сильное снотворное. Но это так чревато, жестоко. — Женщина покачала головой. — Мы уже нейтрализовали его действие.
— Необходимы понятые. Желающие есть? — обратился следователь к присутствующим. Двое патрульных шагнули вперед. — Отлично. Смотрите внимательно.
Женщина надела прозрачные перчатки и извлекла из ящика крошечного черного жеребенка. Его худенькое тельце дрожало, как лист на ветру. Женщина ласково, одним пальцем погладила ему спинку. Малыш перебирал на месте ножками и дико косил глазами, пугаясь столпившихся вокруг него невероятно огромных существ.
Столешницу по краю огородили книгами о животных, взятыми с полки, и поставили на стол еще одного перепуганного жеребенка. Третий, самый слабый и маленький, лежал на боку — он не мог стоять. Женщина ловкими движениями начала что-то делать с его вздрагивающим телом, и, приглядевшись, Йюл понял, что она разматывает почти невидимые, похожие на паутину, нити, стягивающие жеребенку его тонкие ножки и мордочку…
Закончив, ветеринар осторожно поставила освобожденного малыша на ноги. Он вскинул голову, звонким голоском, похожим на тихое журчание воды, заржал, и, взбрыкнув передними ножками, легко и уверенно поскакал по столу. Все увидели, что жеребенок другой, не такой приземистый, как малышки-пони, — с благородными линиями красиво вылепленного тела, с гордым поворотом крошечной головы и неправдоподобно тонкими изящными ногами…
Женщина взяла его под брюшко и небольшим прибором, напоминающим карандаш, стала быстро водить по шкуре, удаляя черную краску с его боков, головы, крупа. Скоро жеребенок превратился в василькового цвета конька с яркой синей гривой…
— Лон-зани, гордость и символ Алсме-Пи! — торжественно провозгласила женщина-ветеринар. — По нашим предположениям, данной особи четыре года. — И,
Следователь продемонстрировал понятым марку, найденную им в коллекции Гепа — на ней был изображен миниатюрный голубой конь, стоящий на ладони человека.
— Лон-зани значит «Смотри на меня во все глаза», — сказал следователь. — Забава королей Алсме-Пи…
Геп, про которого практически забыли, протиснулся к столу, наклонился и подставил коньку вытянутый указательный палец.
— Алле! — тихонько сказал он, и лон-зани легко перепрыгнул через его палец. — Алле! — снова сказал Геп, с любовью глядя на конька. Тот снова прыгнул. — Алле! Алле…
Все сгрудились вокруг стола, глядя на дрессированное чудо.
— Вынужден прервать столь занимательное представление, — выждав минуту, произнес следователь. — Господин Геп Рон Сагриш, вы обвиняетесь в контрабанде чрезвычайно редкого и дорогого живого существа, называемого на языке алсме «лон-зани» и являющегося национальным достоянием планеты, а также в жестоком обращении с данным животным, могущим повлечь его гибель. По соглашению, существующему между Ноном и дружественной нам Алсме-Пи, — следователь не смотрел на Гепа, ветеринары тоже потупились, — подобное преступление карается смертной казнью. По законам военного времени приговор будет приведен в исполнение немедленно. Но напоминаю, законы Нона гуманны, и, несмотря на чрезвычайное положение, вы получите просто смертельную инъекцию…
— Большое спасибо, — сказал Геп.
Леон согнулся на своем стуле и глухо зарыдал, закрыв лицо руками. Джиб растерянно склонился к нему.
Геп улыбался уголками губ и, с грустью прощаясь с мечтой, восхищенно смотрел на скачущего по поверхности стола веселого голубого конька размером не больше женской ладони…
— Но вы не можете так поступить с подданным своей планеты! — вдруг поднял голову Леон. — Мне кажется, что закон в этом случае менее строг…
— Господин Сагриш — подданный Нона? — изумился следователь. Вряд ли любая другая новость могла сильнее удивить его, патрульных да и самого Гепа. — Немедленно объяснитесь.
— Я выразился фигурально, господин следователь. Мой сын без пяти минут гражданин Нона. Месяц назад мы покинули Титуан. Возможно, вы представляете себе, каково перевозить животных с планеты на планету. Этого и врагу не пожелаешь. Больше семидесяти дней мы оформляли справки, добывали разрешения у ветслужб, прошли массу тестов и контролей, а когда наконец очутились в космопорте, оказалось, что температурный режим боксов для транспортировки животных не соответствует санитарным нормам. Хорошо себя там чувствовал только Чунка, наш белый медведь. Я потребовал у ответственных служб космопорта исправить положение дел, но на меня тут же натравили патруль. Вы, конечно, знаете, господин следователь, что к власти на Титуане недавно пришла партия «Вперед-вперед!», проповедующая откровенно милитаристские взгляды, — грубые солдафоны, напрочь лишенные представления о чести… В результате у нас чуть было не отобрали визы, меня самого ударили по лицу, а моего помощника назвали черномазой дрянью…
— Это подтверждено документально?
— Конечно! Я немедленно подал жалобу в полицейское управление Эбеля. Но мы сразу отбыли на Нон, потому что хотели как можно скорее покинуть планету, где так грубо попирают человеческое достоинство и не гарантируют своим подданным самые элементарные права! — Голос Леона преисполнился такого пафоса, что Геп сразу вспомнил выступления отца в цирке, перед публикой, которую Леон мастерски умел обольщать, когда был в ударе. Не было случая, чтобы эта его патетика при объявлении номеров оставила кого-нибудь равнодушной. Геп взглянул на следователя — тот посуровел лицом, а в глазах его промелькнуло выражение, похожее на сочувствие.