Альмир
Шрифт:
— Можете посмотреть, — разрешил я. — Только я бы не хотел, чтобы вы рылись в их карманах. Во всяком случае, делайте это осторожно. У прежних ниндзя при себе обычно были яды и всякая дрянь вроде отравленных иголок, и у этих есть какие-то флаконы. Есть яды, которые при вдохе, уколе или простом попадании на кожу убивают очень быстро. А у вас и так уже погибли двое. Да, совсем забыл спросить, где обещанная охрана?
— Ее пропустят сразу после вашего завтрака, — пообещал он. — Милорд, я пойду за нужными мне людьми.
— Что у тебя было с демоном? — спросил Зантор, когда барон ушел, и мы с ним остались одни. — Это из-за
— Наверное, — ответил я. — По крайней мере, он хотел поделиться именно силой. Но я в себе никаких изменений не чувствую. Правда, ночью я убрался с кровати неожиданно быстро, особенно если учесть то, что удирал в обнимку с Адель.
— И не почувствуешь, пока не пройдешь обучения, — сказал он. — Я тебя должен тянуть за язык? Быстро все рассказывай, скоро уже завтрак, а после него у нас с тобой занятия.
Я быстро, но со всеми подробностями рассказал ему об эпизоде в зверинце.
— Об этом не должен знать никто, кроме тебя самого, меня и твоей семьи, — предупредил он. — Если пойдут сплетни, будет плохо, а если узнают жрецы, то тебе первое "плохо" покажется замечательным. Все понял?
— Знает Адель, — сказал я. — Но она у меня не болтушка.
— Я не знаю, как у тебя получилось так быстро влюбиться, — прищурился он. — Но прекрасно вижу, что это у тебя не просто увлечение, а именно любовь. Графиня в тебя влюбилась давно, точнее, не в тебя, а в того Кирена. Уж не знаю, что она себе вообразила, но тебе ее любовь досталась по наследству вместе с этим телом. А ты во всем лучше прежнего принца, поэтому ее от тебя теперь можно оторвать только с кровью. А вот ты… Обычно все мужчины долго выбирают себе подруг, живя с ними некоторое время, но чтобы влюбиться, как ты, за один день…
— Я ведь не мальчишка, каким кажусь, — сказал я. — Я тоже был… дегустатором. Меня любили, а я присматривался и оценивал, подходит или нет. Мог своей любви вообще не дождаться. А к чему этот разговор?
— К тому, что раз нашел любимую, так женись, — неожиданно сказал мне маг. — Если с тобой что-нибудь случится, девочка все равно останется в семье. Конечно, она будет несчастлива, но лучше быть несчастной принцессой, чем объектом для насмешек. Ладно, думай, а я пошел завтракать. Когда закончишь свои дела, приходи.
— Можно задать один вопрос? — остановил я его. — Сколько у меня сейчас силы, и как быстро она может закончиться?
— Это уже два вопроса, — засмеялся он. — Силы у тебя не меньше, чем у Бродера, а закончиться… Я не понял, что ты хотел этим сказать? Ты что же думаешь, что демон просто влил в тебя часть своей силы? Нет, в этом было бы мало смысла: она в тебе все равно долго не удержалась бы. Демон так тебя поменял, что теперь твое тело будет само восполнять все потери силы. Жаль, что меня при этом не было, я бы многое отдал за знание того, как можно из посредственных магов делать сильных.
Он ушел, и я тоже покинул спальню и подошел к спящей девушке. Она повернула голову набок и слегка улыбалась чему-то во сне. На этом чуде я был готов жениться хоть сейчас! Мои мысли прервал шум открывающейся двери. Вместо барона и его людей, которых я ожидал увидеть, в гостиную зашли трое. Все высокие и физически сильные, одетые в длинные красные туники жрецов. У зашедшего первым на груди красовался большой золотой медальон с изображением солнца. Верховный жрец Гордой собственной
Я испытывал страшную досаду от того, что жрецы пришли слишком рано, и Герат не успел поставить мне магическую защиту, но и дать им здесь хозяйничать, наплевав на меня, тоже не мог.
— Не скажете причину своего хамства? — обратился я к Гордою. — Я понимаю ваши чувства ко мне, но мое положение признано Повелителем. Вам и на его мнение плевать?
— Убери его из комнаты! — сказал одному из жрецов Гордой. — А ты найди что-нибудь в гардеробе, чтобы завернуть тела.
Один из его лбов кивнул и направился потрошить наш гардероб, а второй шагнул ко мне. Наверное, демон действительно дал мне не только магическую силу, но и как-то ускорил тело, потому что раньше меня на такой удар не хватило бы. Отброшенный к окну жрец упал на пол, скрючился и засучил ногами. Второй еще не успел выйти, поэтому развернулся и пошел на меня, уже соблюдая осторожность. Кинжал на поясе он при этом не тронул. Я не собирался пробовать на нем бокс, поэтому задрал тунику и вытащил пистолет.
— Еще один его шаг, — предупредил я Гордоя. — И к двум мертвым телам присоединится еще одно. А после этого мне уже не о чем будет с вами говорить и придется пристрелить остальных. Не знаю, что потом сделают со мной, но для вас никакого "потом" уже не будет.
Жестом остановив жреца и не сказав ни слова, Гордой впился в меня тяжелым давящим взглядом. В душе родился страх, который рос, заполняя меня всего без остатка. Стало так плохо и страшно, что осталось только бросить на пол оружие и броситься куда-нибудь бежать! Все равно куда, лишь бы подальше от этих страшных немигающих глаз! Меня спасла Адель. В тот самый миг, когда я собрался выбросить оружие, она открыла дверь в спальню и застыла на пороге. Знаете, страх бывает очень разный. Страх за себя парализовал мою волю, а вот страх за любимую мне эту волю вернул, причем с большим довеском в виде злости на эту красную сволочь с золотым медальоном! Не знаю, как это у меня получилось, но я отскребал от себя страх и бросал его обратно жрецам. Еще не избавившись от него окончательно, я уже смог поднять ствол пистолета и навести его в лоб Верховному жрецу.
— Может быть, хватит? — сказал я ему, слегка нажав на спусковой крючок. — Вы даже не представляете, как мало мне нужно сделать для того, чтобы вы перестали жить.
— Чего ты хочешь? — спросил он, убирая свою магию.
— "На ты" я разрешаю обращаться ко мне только друзьям и членам семьи, — сказал я ему, опустив пистолет. — Вы не принадлежите ни к первым, ни ко вторым. Я могу сделать для вас исключение, но тогда и сам буду вас звать точно так же. Вас это устроит?
— Чего вы хотите, — поправился он.
— Я хотел к вам прийти через два-три дня, чтобы определиться в отношениях, — ответил я. — Пока я еще просто не готов для такого разговора. Вы хотели забрать тела?
— И тела, и все то, что при них было, — ответил он. — Это наше право!
— У меня нет возражений, — сказал я, пряча оружие за пояс. — И если бы вы не проявили крайнюю степень неуважения к хозяину, вы бы их уже забрали.
— Претендуете на уважение, — задумчиво сказал он. — И при этом вас совершенно не устраивает наш образ жизни. Ответьте мне, зачем нам такая головная боль, как вы?