Алое на черном (сборник)
Шрифт:
– Через четыре часа выпущу! – За спиной громко хлопнула дверь, отсекая яркий дневной свет.
Матвей зажмурился, привыкая к смене освещения, осторожно, придерживаясь за земляную стену, спустился в погреб.
– Да, точно не номер люкс. – Гальяно присел на импровизированный лежак из мешков с картошкой. – Темнотища, духотища!
С тем, что здесь темно и душно, Матвей готов был согласиться. На самом деле погреб больше походил на колодец в два человеческих роста глубиной и с примерно трехметровым диаметром. Вчетвером они могли разместиться в нем едва-едва.
– Да, света явно маловато, –
– Мне и воздуха маловато, – вздохнул Туча, осторожно присаживаясь рядом с Гальяно.
– Ты хоть тут не вздумай курить! – Матвей посмотрел на подозрительно топорщащийся карман Гальяно. – Вентиляция здесь и в самом деле хреновая.
– А я и не собирался! – Гальяно приподнялся на локте, обвел погреб хозяйским взглядом. – У меня и сигарет нет, так и не забрал у Ильича.
– А в кармане что?
– А в кармане то, что спасет нас от скуки! – С видом фокусника он извлек на свет божий колоду карт. – Господа, во что предпочитаете сразиться?
Выбор пал на «очко», минут двадцать ушло на то, чтобы объяснить Туче правила игры, а потом Гальяно раздал карты. Играли долго, увлеченно, позабыв и про погреб, и про наказание. Матвей лишь изредка поглядывал на часы, отмечая оставшееся время.
Игра была в самом разгаре, проигрывающий Гальяно кипятился, пытался мухлевать, но был пойман Дэном с поличным. Они как раз вяло переругивались, когда льющийся из окошка скудный свет на мгновение померк, а потом в самый центр лежака, разметав во все стороны карты, упало что-то черное. Прошло несколько секунд, прежде чем они поняли, что это такое.
Мертвая ворона таращилась на них мутными глазами, раскинув в стороны переломанные крылья, а сверху доносилось громкое ржание.
– Эй, свиньи! Как вам подарочек? – По голосу, визгливому и тонкому, как у девчонки, они сразу поняли, кто там вверху.
– Ах ты, морда дистрофичная! – Гальяно брезгливо, двумя пальцами, взял ворону за крыло, принялся взбираться вверх по ящикам. – Я тебе сейчас покажу подарочек!
Он был уже на самой вершине пирамиды из ящиков и примерялся, как бы половчее вышвырнуть ворону вон, когда в вентиляционное окошко просунулась мускулистая лапа, слепо пошарила в пространстве и, обнаружив лицо Гальяно, сделала резкий выпад. Если бы у Гальяно имелась надежная опора, он бы, наверное, удержался, но опоры не было, и он, взмахнув руками, рухнул вниз, прямо на лежак из картофельных мешков. Приземление нельзя было назвать мягким, Гальяно взвыл от боли, а Матвей с Дэном едва увернулись от летящих в них ящиков. Они увернулись, а вот Туче не повезло, острый край ящика до крови распорол его руку от плеча до локтя. Хорошо еще, что только руку, потому что ящик летел Туче прямо в лицо. От куда более серьезных увечий его спасла неожиданно быстрая реакция и недюжинная сила. Будь на его месте любой другой, дело бы непременно закончилось переломом. И уже самой последней, перекатываясь с ящика на ящик, вниз упала многострадальная ворона.
– Что, свиньи, получили?! – В окошке появилась рожа одного из близнецов, наверняка того самого, который столкнул Гальяно. – Будете знать, как…
Он бы, наверное, говорил еще долго, если бы вдруг не взвыл от боли.
– Глаз-алмаз! –
– Это ты его? – спросил Дэн.
– А чем? – удивился Матвей.
– Вот этим. – Гальяно поддел ногой рассыпавшийся по полу картофель. – Хотел вороной, но решил, что у картошки убойная сила больше.
– Молодец! – Дэн похлопал его по плечу, и Гальяно тут же громко ойкнул.
– Больно?
– До свадьбы заживет, но законный повод наведаться в медпункт у меня есть. – Он морщился и улыбался одновременно.
– Кто про что, а вшивый про баню! – Матвей по мешкам с картошкой перебрался к Туче.
Туча сидел, прижавшись спиной к стене, баюкал пораненную руку.
– Покажи-ка!
Рана была довольно глубокой, кровоточила, заливая красным фирменную футболку Тучи. Матвей посмотрел на часы: до конца наказания оставалось еще сорок минут. Так, глядишь, Туча, чего доброго, кровью истечет. И ведь не поделаешь ничего!
– Ну, что там? – К ним перебрался Дэн, внимательно осмотрел сначала Тучину руку, потом футболку, сказал задумчиво: – Майке уже, наверное, все равно хана, а руку надо перевязать. Рвем?
Туча молча кивнул.
Дэн перевязал рану быстро и ловко, может, не хуже медсестры Леночки.
– Свалили уроды! – Гальяно, запрокинув голову, всматривался в виднеющийся в окошке клочок неба. – Вы как хотите, пацаны, а я это безобразие терпеть не намерен.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Матвей.
– Стенка на стенку мы с этими волчарами вряд ли справимся, – после недолгих раздумий заключил Гальяно. – Предлагаю отлавливать по одному.
– А если они нас… по одному? – Туча рассматривал свою забинтованную руку, на лице его читалась обреченность и покорность судьбе.
– А мы не будем ходить по одному! Мы же банда! С этими упырями нужно их же методами.
– С волками жить – по-волчьи выть, – усмехнулся Матвей. – Ладно, разберемся, нам бы пока выбраться на свет божий.
Дверь на волю отворилась, когда прошло ровно четыре часа, Суворов был пунктуален.
– Все, архаровцы, выходим!
Снаружи солнце светило уже вовсю. Матвей даже зажмурился, а когда открыл глаза, встретился с изумленным взглядом командира.
– А что это с тобой, Тучников? Что с рукой?
– А это на него ящик упал, – сообщил Гальяно, прижимая ладонь к боку и страдальчески морщась.
– А с тобой что?
– А я с ящика упал. – Гальяно задрал футболку, полюбовался наливающимся фиолетовым кровоподтеком.
– Какой ящик? – Суворов отодвинул Гальяно от двери, спустился в погреб.
Матвей одарил друга мрачным взглядом. Ну зачем было трепаться про ящики?!
– Черт бы вас побрал! – донесся до них приглушенный голос Суворова. – Что вы тут творили, архаровцы?!
Когда он выбрался из погреба, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Тучников и Гальянов, в медпункт! А вы, – он ткнул пальцем в грудь Матвею, – займетесь общественно полезным трудом! Прямо сейчас!
Следующие полчаса Матвей с Дэном пахали, как проклятые, перетаскивая ящики из погреба в сарай, поминая недобрым словом болтливого Гальяно. Суворов наблюдал за ними, развалившись на завалинке, рассеянно поигрывая свистком. День удался…