Алое восстание
Шрифт:
Поутру, встав и собравшись, уходим в самую глухую чащу. Там строим укрытие под скалой из поваленных деревьев и глыб спаянного морозом снега. Что случилось дальше с теми двумя подонками, мы так никогда и не узнали.
Виргиния никак не может заснуть, все кашляет, лоб у нее обжигающе горячий. Когда затихает, прижавшись ко мне спиной, я целую ее в затылок, очень осторожно, чтобы не разбудить, хотя втайне очень хочется, чтобы она почувствовала. Тихонько напеваю песню Персефоны.
— Как жаль, я совсем не помню слов, — шепчет вдруг Виргиния.
Голос у меня стал грубый и хриплый, петь не приходилось со времен Ликоса, но после нескольких неудачных попыток мелодия
— Странно… — произносит она задумчиво.
— Что именно?
— Отец говорил, что эта песня может вызвать бунт, погибнут люди… а мелодия такая нежная. — Кашель сотрясает ее тело, на губах кровь. — Мы часто пели песни у костра, когда выезжали за город… отец не хотел… — снова приступ кашля, — не хотел, чтобы нас кто-то услышал… А потом, когда не стало брата, мы больше уже никогда не пели.
Я вижу, что жить ей осталось недолго. Бледная, совсем истаяла, сил нет даже на улыбку. Ждать помощь с Олимпа, похоже, бесполезно, остается только одно: оставить больную в укрытии, а самому отправиться на поиски лекарства. Какое-нибудь братство могло получить антибиотики в качестве приза. Идти надо срочно, только сначала пополнить запасы пищи.
Увязая в сугробах, пробираюсь по зимнему лесу. На мне новая накидка из шкуры белого волка. Внезапно осознаю, что я не один, кто-то идет следом. Тоже в маскировочной одежде, я его не вижу, но чувствую кожей. Делаю вид, что поправляю тетиву лука, и незаметно озираюсь — никого, снег и тишина, никаких следов, лишь ветер слегка колышет хрупкие веточки. Шагаю дальше и снова ощущаю кого-то за спиной. Пристальный взгляд сверлит спину — как будто ноет старая рана.
Замираю на месте, гляжу в сторону, словно заметил дичь, и кидаюсь в гущу кустов, а на той стороне
— Фичнер? — окликаю.
Новый хлопок. Так и есть, пузырь из жвачки.
— Давай слезай, ловкач, — командует куратор хрипло, отключая плащ-невидимку, гравиботы и проваливаясь в сугроб.
На Фичнере шикарный черный термокостюм, не чета моим одежкам и вонючим, плохо выделанным меховым шкурам. Лицо осунулось, выглядит усталым.
— Решил доделать работу Кассия? — спрашиваю, спрыгивая в снег.
Он с ухмылкой окидывает меня взглядом:
— М-да, ну и видок у тебя. Краше в гроб кладут.
— Да и ты что-то сдал, — хмыкаю я. — Сладко ешь, мягко спишь, а поди ж ты.
В свинцовом зимнем небе за оголенными скелетами деревьев смутно виднеется вершина Олимпа.
Куратор продолжает с улыбкой меня разглядывать:
— Судя по датчикам, ты килограммов десять скинул.
— Лишний жир — обуза, — парирую я, — Кассий помог, срезал. Ионный клинок, он почище скальпеля.
Поднимаю лук и прицеливаюсь, хотя импульсная броня отразит все что угодно, кроме разве что молекулярной бритвы, против которой даже силовое поле не очень эффективно.
— Эх, пристрелить бы тебя!
— Не посмеешь, говнюк, я куратор.
Пускаю стрелу ему в бедро. Окутанная радужным сиянием силового щита, она замедляет полет и падает. Стало быть, защиту они не снимают никогда.
— Не надоело дурачиться? — зевает Фичнер.
Вооружился до зубов, гад. Небось и бритва есть, и шокеры в перчатках. Снег тает, не долетая до его кожи. Углядел меня на дереве, значит и инфракрасные имплантаты в глазах. Датчики, анализаторы в поле зрения и прочее и прочее. Наверное, может на ходу сделать мне анализ крови. Интересно, как насчет спектрального анализа?
Куратор снова зевает.
— На Олимпе суета, мало спим в последнее время, — объясняет он.
Я волком гляжу на него:
— Кто дал Шакалу запись нашего боя с Юлианом?
— Берешь быка за рога? Ну-ну… — Он что-то успел нажать, пока я говорил. Шума ветра больше не слышно, а наши слова отдаются эхом от стенок невидимого звуконепроницаемого кокона. Выходит, у них и такое имеется.
— Кураторы дали, — отвечает Фичнер.
— Кто именно?
— Ну, Аполлон или все… Какая разница?
— То есть Шакал ваш общий любимчик, так надо понимать?
На губах его лопается очередной пузырь.
— А что в этом удивительного? Не всем положено выигрывать, обычное дело… Ты так попер вверх, что пришлось.
Выглядит Фичнер и в самом деле неважно. Косметика не может скрыть мешков под глазами, живот отвис, мышцы дряблые. А еще он явно очень нервничает, и вовсе не из-за своей внешности.
— Положено? — фыркаю я. — Что еще за чертовщина? Говорили, что каждый должен показать себя и пробить себе дорогу наверх. Выходит, кого-то проталкивают? Выиграть должен Шакал, да?
— Прямо в точку, — кивает он мрачно.
— Тогда какой смысл? — не понимаю я. — Зачем правила, если их нарушают? Вся идея летит к чертям.
И в самом деле, задача ставилась отобрать лучших, а если победитель назначен заранее, зачем вообще нужно училище и все эти заморочки? Власть в Сообществе принадлежит тем, кто наиболее для нее пригоден, так они утверждают, а теперь предают собственные принципы, вмешиваясь в драку на школьном дворе. Все те же фальшивые лавры — сплошное лицемерие!