Альпийская крепость
Шрифт:
39
С самого начала переговоров генерал Донован решил придать им некий налет официальности. И то, что проходили они не в каком-либо из столичных конференц-залов или в одном из армейских штабов, а в номере пансионата «Горный приют», в отдаленных предгорьях Швейцарских Альп, на значение их влиять не должно было.
— Господа, — с должной торжественностью произнес он, — с самого начала, от имени американского правительства и командования, я хотел бы заявить: отношения между США и Германией пребывают сейчас в такой критической стадии,
— Только так, и во имя рейха, — с важностью подтвердил груп-пенфюрер СС профессор Карл Гебхардт, не замечая, что в данной ситуации определение «во имя рейха» не совсем уместно.
Благо, в предварительной беседе Донован уже слышал эту фразу и понял, что это всего лишь некая любимая присказка рейхсмедика-СС.
— Нам известно, что в руководстве рейха больше нет единства.
— Отрицать это уже невозможно, — признал Гебхардт.
Он и Донован сидели друг против друга за стоявшим посреди комнаты массивным овальным столом, а Хёттль и Даллес томились в креслах по обе стороны журнального столика, приютившегося между камином и краем застекленной лоджии. Единственное, что объединяло эти две пары — густое темное «Баварское» пиво.
— Вот почему теперь, во время любых переговоров с германской стороной, важно сразу же определиться, с кем из высших должностных лиц имеешь дело. Кто будет принимать окончательное решение.
Хёттль бросил взгляд в окно. Солнце медленно зарождалось в седловине дальнего перевала и разгоралось там, как костер посреди чабанского стойбища. Старого диверсанта вдруг потянуло туда, к вершинам, в леса, к охотничьим хижинам, к волчьему одиночеству. Он все еще не видел себя не только «после войны», но и вообще «вне войны».
— Пока что окончательное решение все еще принимает фюрер, — столь же чинно объявил тем временем рейхсмедик СС, — но, как вы понимаете…
— На этом вашем «но» мы и заострим внимание, — поспешил вернуть себе инициативу начальник Управления стратегических служб США. — Если я верно понял, вы, господин генерал-лейтенант войск С С, и вы, господин Хёттль, представляете здесь рейхсфюрера СС Гиммлера?
— Именно так, мы прибыли сюда по заданию рейхсфюрера. Гиммлер сообщает вам, что он готов вступить в переговоры с высшим командованием США, в частности, с генералом Эйзенхауэром, по поводу дальнейшей судьбы Германии, или хотя бы судьбы южной ее части.
— Вы имеете в виду судьбу той части, на которой стремитесь создать «Альпийскую крепость»? — с кружкой пива у рта поинтересовался Даллес. — То есть горных районов Баварии, Швабии и Австрии?
— Мы уже создаем эту крепость. Вряд ли русские сумеют прорваться туда даже после падения Берлина.
— Но в таком случае ваши альпийские редуты придется штурмовать объединенным американо-английским войскам, — иронично напомнил ему Донован, закуривая гавайскую сигару. — И я не уверен, что нашим парням стоит радоваться по этому поводу. Только что вы сообщили о намерениях рейхсфюрера Гиммлера провести с нами тайные переговоры, без участия других высших чинов рейха. Передайте Гиммлеру, что времена
Рейхсмедик СС обменялся взглядом с Хёттлем, однако глаза штурмбаннфюрера не излучали ничего, кроме тоски смертельно уставшего странника.
— Собственно, мы для того и прибыли сюда, чтобы выслушать ваши предложения, — сказал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не развеять рукой клубы дыма, которыми окутывал его начальник УСС. Он не курил и терпеть не мог, когда курили в его присутствии, да еще и в такой близости.
— Первое. Мы не станем выяснять, что вы имеете в виду под понятием «Альпийская крепость».
— Скорее всего, речь идет о каком-то обширном горном районе, — хитровато прищурился Даллес, не собиравшийся так легко отказаться от получения хоть каких-то данных по крепости, — который еще только надлежит укрепить фортификационными сооружениями, нафаршировать войсками, а главное, превратить в некую промышленную автономию? Я что-то упустил, господа?
Только теперь Гебхардт лениво взглянул в сторону Даллеса, причем это был взгляд профессора, которому надоела разгильдяйская возня нерадивого студента.
— Что вы скажете по этому поводу, Хёттль? — не стал ожидать его словесной реакции резидент американской разведки в Берне.
— Время для саморазоблачения наших разведок еще не настало, — мягко улыбнулся оберштурмбаннфюрер, — но в общих чертах все обрисовано правильно.
Даллес многозначительно взглянул на своего шефа, как бы говоря: «Кажется, вас интересовало именно это, генерал? Ответ ясен». Генерал и в самом деле едва заметно кивнул.
— Мы верно поняли вас, Хёттль: ни каких-либо масштабных фортификационных сооружений, ни крупных перебросок войск в «Альпийской крепости» не произведено и в принципе не ожидается?
— Наоборот, — ответил Хёттль, и, выдержав многозначительную паузу, добавил: — Ожидается.
Разведчики поняли друг друга и обменялись едва уловимыми ухмылками.
— О деталях этого плана мы можем поговорить в кулуарах, — подыграл им Донован. — А пока что прошу довести до сведения Гиммлера: если он собирается всерьез сотрудничать с нами — никаких «Альпийский крепостей» появляться не должно. Пусть она так и останется еще одним прожектом фюрера, еще одним его «победным бредом». Гиммлер должен сделать все возможное, чтобы так все и произошло.
— Я доведу это до сведения рейхсфюрера СС, — кивнул Геб-хардт.
— Второе: он должен предпринять все меры для того, чтобы при подходе союзных войск администрации концлагерей и лагерей военнопленный не истребляли свои контингенты. Особое внимание тем лагерям, где находятся американские и английские военнопленные, которых желательно выделить в отдельные контингенты, с тем, чтобы они находились бы под патронатом штаба рейхсфюрера.
— Но больше всего, господин генерал, вас интересует «оружие возмездия», — констатировал Хёттль, не опасаясь нарушить субординацию.