Альтаир (с илл.)
Шрифт:
Женщина уже позабыла о том, что ей нужно торопиться, больше всех ахала и настаивала на немедленных поисках аппарата. Избави бог, он пропадет! Что тогда с бедными студентами сделают их же товарищи? Такого несчастья никак нельзя допустить.
Выехали на Осташковское шоссе. Около часа ждали на перекрестке, останавливали все машины, похожие на ту, которую искали, но ничто не помогало.
Звезда «Альтаир» блеснула и исчезла. Она даже не могла передать отчаявшимся исследователям, что все-таки существует: ее последняя пятиминутная передача была еле-еле видна. Вероятно, машина с «Альтаиром» уехала далеко за пределы радиуса его действия.
Глава 4
КАК
В этот вечер Вячеслав Акимович Пичуев долго не уходил из лаборатории. Пожалуй, только сейчас он почувствовал, что решение проблемы цветного изображения на большом экране близится к концу. Это и радовало инженера и в то же время волновало. Ему казалось, что слишком много энергии, времени, государственных средств потратили ученые, настойчивые изобретатели, а с ними и он, инженер Пичуев, для того, чтобы зрители немногих городов и их окрестностей увидели цветное кино на больших телевизионных экранах.
«Вот если бы зимовщики с мыса Желания одновременно с москвичами смотрели и футбол, и кино, и оперу! — думал Пичуев, машинально выбивая трубку о ножку кресла. — Тогда у них осталось бы очень мало невыполнимых желаний».
Нужна дальность, и никакими большими экранами, картинками в натуральных цветах ее не заменишь. Иногда казалось, что работа его бесцельна, преждевременна и он должен заниматься повышением дальности, а не цветом. Вот и сейчас, вспомнив об этом, он брюзжал:
— Послушайте, милая девушка. (Это провинилась Надя.) Чего вы там с тряпкой возитесь? Вызовите уборщицу.
— Не доверяю, Вячеслав Акимович. — Надя вытирала блестящую крышку нового проекционного телевизора. — Уж лучше сама.
Пичуев смотрел на потухший, темный экран и, уже не замечая Нади, продолжал думать о самом главном и неотложном. Как ни странно, но ему казалось, что когда много лет назад телевидение передавалось на длинных волнах, оно значило куда больше, чем сегодняшние достижения инженера Пичуева, практически решившего задачу цветного большого экрана.
Пусть в ярких, натуральных красках передается картинка, пусть раскладывают ее инженеры на тысячу строк, чтобы возможно точнее передать движение ресниц, даже родинку на левой щеке, — и, однако, все это не то… Помнит Пичуев свои юношеские годы. Тогда за тысячу километров от Москвы он видел на тусклом оранжевом экранчике величиной с пятачок живое лицо артиста. Эта передача велась на длинных волнах с обыкновенной, а не телевизионной радиостанции; после сеанса телевидения на этой же волне можно было слушать последние известия. Гудел моторчик вращающегося диска с крохотными квадратными дырочками, за ним мигала неоновая лампочка, на круглом электроде которой угадывалось изображение. Всего тридцать строк четкости, а не сегодняшние шестьсот двадцать пять, минимальное число квадратиков или точек, составляющих мерцающее поле пятачка-экрана. На изображение глаза артиста приходилось всего две-три точки, — вот тут и чувствуй вздрагивание ресниц! Но восторженные любители не замечали и не хотели замечать этого. Пусть плохо видно, но издалека, из Москвы!
Слишком дорогой ценой заплатили зрители за высокую четкость и сравнительно большой экран домашнего телевизора. Они могут различать ресницы, но только вблизи от телецентра. За несколько сот километров от него ничего не видно, никаких следов изображения.
Капризны ультракороткие волны, но для того, чтобы на экране получить хорошую четкость, только они могут использоваться в телевидении. По своей природе такие волны приближаются к лучам света. Не проходят они сквозь толщи гор, густые леса, сквозь железобетонные строения в городских кварталах. Не могут они огибать кривизну земли. Вот почему антенна Московского
«Но даже пятисотметровая башня не решает вопроса, — размышлял Вячеслав Акимович. — Все это давно известно. Только подняв антенну телепередатчика на много километров вверх, можно рассчитывать на большие дальности. А что, если поднять передатчик на горный пик? Пусть этим займутся студенты, наблюдая орлиных птенцов. Частный случай. Пустяки… Однако тут можно проверить…»
Надя Колокольчикова бесшумно ходила по лаборатории, стараясь не попадаться на глаза инженеру. Иногда она взглядывала на него и видела склоненную русую голову с непокорным клоком волос на затылке. Эта приподнятая прядь всегда придавала внешнему облику Вячеслава Акимовича выражение чего-то мальчишески-трогательного и в то же время никак не вязалась с солидной внешностью ученого в очках, с дымящейся трубкой, крепко зажатой в левом углу рта.
Больше всего нравились Наде те немногие минуты, когда он снимал очки, отбрасывал трубку и смотрел перед собой изумленно-обиженными глазами, будто видит мир вовсе не таким, каким он ему представлялся до этого.
— Куда исчезли ваши друзья? — неожиданно спросил Пичуев.
Надя заморгала непонимающе:
— Какие друзья?
— Будто я и не знаю! — инженер скупо улыбнулся. — После меня вы с этими «изобретателями» два часа беседовали. Я, конечно, не любопытен, но бывают случайности… Сегодня утром волей-неволей заинтересовался одним телефонным разговором… — Он помолчал, заметил пепел на колене, небрежно стряхнул его. Извините, но я оказался в соседней комнате. Короче говоря, когда они должны позвонить?
— Обещали вечером, после испытаний, — Надя смущенно теребила поясок халата. — Сегодня проверка на дальность.
— Это мне и нужно. Понимаете, Надюша? Хотелось бы договориться с третьей лабораторией, чтобы проверить одну занятную комбинацию насчет дальности… Больше того — я хочу кое-что поручить этим студентам. Как их зовут?
Надя наморщила лоб. Нет, невозможно вспомнить.
— Одного зовут Женя… Женя… — повторяла она.
— Довольно! Обязательно перепутаете… Они хотели взять передатчик в горы или куда там, на Каспий, что ли?
— Все еще спорят между собой. Куда поедут, неизвестно.
— Мы им подскажем.
На соседнем столе задребезжал телефон. Казалось, он подскакивает от нетерпения.
Надя сняла трубку.
— Усиков? — удивленно переспросила она. — Простите, не знаю… Ах, да, теперь вспомнила… Вы что? Шутите?.. Не нашли? Это ужасно! — Она растерянно опустила трубку. — Вячеслав Акимович… Аппарат пропал.
— Опять фокусы?
— Да нет… честное слово, — лепетала Надя… — Ребята не знают, что делать. Целый год работали… Вас просят…
Пичуев подошел к телефону.
— Что вы там натворили, изобретатели? — Он слушал, нервно поправляя очки, недовольно морщился. — Включается каждый час?
— Помогите им, Вячеслав Акимович, — упрашивала Надя, беспокойно бегая пальцами по столу, зачем-то искала тряпку и не находила ее. — Пусть сюда приедут… Вы же сами хотели…
Инженер нетерпеливо махнул рукой.
— Хорошо, только мигом! — Он бросил трубку на рычаг и, вытащив из кармана счетную линейку, застучал ею по спинке кресла. — Мальчишки, молокососы… А туда же, в исследователи лезут… Скажите на милость, аппарат потеряли… Девчонке и то непростительно. — Быстро взглянул на лаборантку, смущенно крякнул и затих.