Алтарь для Света. Том 1
Шрифт:
Его следующее возвращение из поездки ознаменовалось целым мешком луковиц. Спустя год я могла любоваться целым садом цветов. И все - орхидеи. Чем его привлекли именно они, я ни разу не спросила, поражаясь тому, с какой любовью и нежностью муж их выращивает. Просыпаясь по утрам, я всегда видела перед собой букет орхидей. И каждые семь дней - новый.
Тогда я еще не знала, какую важную роль играли эти цветы для ритуалов Ковена.***
Глава 1
Я рассказала все.
Рассказала
Рассказала два.
Рассказала еще несколько десятков раз и сбилась со счета.
Я понимала, что мне не поверят, поэтому говорила правду.
Чем больше мне задавали вопросов, тем больше я сомневалась в намерениях своих проверяющих. Потому что все меньше меня спрашивали о том, кто я такая и что забыла в Старом городе, и все больше интересовались моими знакомыми адептами. Как познакомилась, о чем говорили, что ели, не замечала ли я чего-то в них странного, как проводили время вместе, знала ли я кого-то из них до этого дня. Я не знала, что от меня хотят услышать, поэтому говорила правду, которая сводилась в к тому, что все мои знакомства ограничивались сроком в одни сутки.
Вопросы переходили на новый виток. Какие заклинания я использовала? Какие использовали на мне? Сколько раз? Почему? Где? В каких частях города? Почему я оказалась без чарм? Почему не обратилась за помощью к своим? Неужели забыла об Ордене Света? Вообще обо всех? А откуда столько смелости в борьбе с похитителями? Что они говорили? Почему с тобой вообще говорили? Куда делся браслет? Что меня связывает с мэтром Сайнгом?
Я пускалась в очередной круг с ответами.
Я повторяла их раз.
Повторяла два.
Повторяла бесчисленное количество раз. Итак круг за кругом. Потом приходил лекарь. Осматривал меня. Выгонял человека, ведущего допрос и давал мне сонное зелье. Утром все повторялось заново. Где-то между делом приносили еду. Разнообразие меню ограничивалось кашами, супами, пюре и другими видами преимущественно жидкой пищи. Лекарь что-то говорил о трудностях восстановления пищеварения, а потом совал очередную порцию настоя горьких трав.
Я находилась в информационной изоляции. Ни проверяющий, ни лекарь, не отвечали на мои вопросы. Обнадеживало лишь то, что я не сидела в старых темницах инквизиции, а не выпускали меня из комнаты под предлогом недавнего выхода из магической комы. Пока мне давали хоть маломальские объяснения, я не теряла надежду выйти отсюда живой. Пока мне не угрожали. Не применяли силы или магического воздействия. Впрочем, последнее, я как раз могла не почувствовать в своем состоянии.
Я переживала не из-за того, что вступила в сговор со Стражем Клоу за спиной у начальства. Я на законном отдыхе и чем там занимаюсь, никого не касается. Страж сам разберется со своими проблемами. Если он умудрился предупредить меня о приезде представителя из Ордена, то опасаться нечего. Я боялась, что за те сутки, пока находилась не совсем в своем уме, могла сделать что-то лишнее. Что-то, что могло заставить Орден направить проверку.
Я боялась за сохранность тайны своего прошлого.
Шел пятый день. Что-то неуловимо поменялось в атмосфере. Словно прошло гнетущее затишье и теперь стоило ждать долгожданной бури.
Я не ошиблась.
Человек, зашедший в комнату, отличался от своего невзрачного собрата по магии, ведущего допрос предыдущие дни. В нем чувствовалась
Канареечного цвета туника с очень широкими рукавами, прикрывающими почти всю ладонь, была подпоясана кожаным поясом, расшитым цветными нитками и бисером, складывающимися в защитные узоры. На груди красовался Знак. Из золота. В другой раз я обязательно попыталась бы прочесть его внутреннюю структуру, чтобы выяснить, какая ступенька иерархии решила справиться о здоровье рядового посланника.
Белая пелерина с капюшоном и чёрный плащ были сняты и аккуратно сложены на спинку стула. Напротив меня сел мужчина лет шестидесяти. Аккуратно подстриженная бородка, улыбчивое лицо, темные волосы с сединой по бокам. Весь его вид излучал доброжелательность и умудренность опытом. Даже глаза источали добродушие и величие разумного человека.
Я сразу поставила себе галочку, что без магии тут не обошлось. Может, я и не могла ничего чувствовать, но от всего этого показушного образа, просто воняло искажающей магией.
– Доброго дня, посланник Латер, - мягко произнес он, перейдя на устаревшее обращение. - Меня зовут мастер Эстеф.
Да-а.. Этот не будет читать вопросы по бумажке, - сразу поняла я.
– Возможно, все предыдущие вопросы составлялись по его приказу, да и мариновали меня с той же целью.
– Вы знаете, почему здесь оказались?
– он откинулся на спинку стула. В отличии от предыдущего проверяющего, он не стал доставать письменные принадлежности, чтобы задокументировать мои слова. Это почему-то успокаивало. Наводило на сравнение с двоюродным дядюшкой, пришедшим проверить любимую племянницу.
– Магическая кома, - ответила я.
Сегодня мне, наконец, разрешили сменить ночную рубашку на домашнее платье и я безмерно этому радовалась. Предстать перед своим собратом по магии в неглиже не считалось зазорным, но свое основное воспитание я получила в той семье, где правила приличия не были подвержены нововведениям Империи.
Подобравшись на постели ближе к стене и скрестив ноги, я куталась в перламутрово-белый, шелковый платок, создавая иллюзию защищенности.
– Верно, - согласился мастер Эстеф.
– Но как вы в нее впали?
– Общее физическое, моральное, магическое истощение, усугубленное гениально-мерзопакостным проклятьем.
– Страж Клоу утверждает, что кроме печати на вас больше не было ни одного заклинания.
– Так и есть, иначе печать не сработала бы.
– Ну да, ну да, - закивал мужчина.
– А за те сутки, что прошли под печатью?
Эту историю я рассказывала вдоль и поперек, поэтому сразу нашлась с ответом:
– Заклинание частичной потери памяти от руми Парнс, несколько пыточных заклятий от ее же рук, одно атакующие от ее сподвижника, и коронно-заключительное от ирума Флема, - я перечислила их все, совершенно спокойно отмечая, что Прия Парнс не вызывает ничего кроме раздражения, неизвестный маг определенно пугает, а ирум Флем оставил после себя противоречивые чувства. Такой талант в безызвестности пропадает! Бывает же так: сам по себе человек отвратителен - убить бы и сделать одолжение человечеству, но такой талант... Бриллиант в куче навоза...