Алтарь для Света. Том 2

Китра-Л

– Статистика скучна и редко соприкасается с истиной, - отмахнулась Леда от моих выводов.
– Жизнь - не столбики цифр.

– Кабинет аналитических изысканий при Канцелярии его Величества Императора Ергама Четвертого с тобой бы не согласился.

– То что ты много знаешь, не значит, что ты права, - не сдавалась девушка. Иногда ее упорство выходило за рамки разумных вещей, но именно оно-то и помогло ей продержаться в пансионате Ковена. Эти месяцы сильно повлияли на Леду. Ее психика была подвержена серьезным испытаниям и неизбежным изменениям. И все же адептка проявила гибкость ума, сумев сохранить собственную

личность. Не скажу, что меня радовало произошедшее, но не восхищаться тем, как Леда продолжала держаться, я не могла. Если следующие полгода ее не сломают, ее уже не сломает ни что. Вопрос в том, понимает ли она, что прежней уже не станет? И что мечта о семейном уюте, по итогам своего свершения, может оказаться весьма нежеланным призом.

– Вы обе не правы, - безапелляционно, с присущим ему тактом, прервал наш спор Райт.

Последний час он копался в одной из книжек стянутых из шкафа в дальней части зала. Мельком глянув на название я с удивлением обнаружила, что это томик классических стихов, в конце которого, насколько я помнила, были опубликованы письма автора, адресованные его наставникам. Райт старательно их изучал, выписывая в отдельную тетрадь, как ему казалось, особо удачные выражения. Иногда он отвлекался, вставляя парочку едких комментариев в наш диалог с Ледой, из-за чего был вынужден слушать мои занудные замечания о правилах приличия.

В очередной раз Райт решил разбить нашу идиллию.

– Тот что слева и повыше - маг Воды с предпоследнего курса. А тот что справа - маг с общего потока, а также его дядя по материнской линии. Поздний ребенок.

– Чушь!
– возмутились мы с Ледой синхронно.

– Маги Воды друг друга чувствуют, - как само собой разумеющееся, пояснила я.

Леда меня почему-то поддерживать не стала, скривившись от полученного объяснения. Она привела другой довод:

– Они совсем не похожи!

– Дитя второго брака.
– Закатив глаза ответил Райт.

– Ты ляпнул наугад, - вновь вмешалась я, жалея, что из-под вуали, моего лица было не разглядеть. Сейчас на нем должны были отражаться крайняя степень праведного возмущения и оскорбленной невинности.
– Мы с Ледой хоть как-то поясняем свои предположения, а ты ни чем не подтвердил свои догадки. Это не спортивно. У нас интеллектуальный спор, а не сеанс ярмарочной гадалки.

Райт фыркнул:

– Я не выдвигаю предположений, а говорю то, что доподлинно мне известно. Эти двое - Бриар и Роксфонт младший. Они моя дальняя и совсем не кровная родня по линии второй мачехи. Двоюродный племянник и троюродный кузен соответственно.

У меня не нашлось слов, чтобы возразить. Леда же, как человек, сосуществовавший с Райтом более длительное время, коснулась руки парня, и с невероятно искренним сочувствием сказала:

– Мне очень жаль. Это ведь значит, умер кто-то из твоих родственников. А ты даже не смог с ним попрощаться.

– Это ничего не значит, - встрепенулся "галчонок", отдергивая руку.
– А вот если я не сочиню благозвучное письмо для дяди, - он тыкнул пальцем в сборник стихов, - следующий, с кем соберутся прощаться родственники, которые меня не знают и не помнят, буду я. Ты сама-то придумала, что напишешь жениху и своей родне?

– Я не...

Леда резко изменилась в лице, став мрачнее тучи. Цвет ее глаз начал медленно темнеть, приближаясь к цвету собственного платья. Девчонка

невероятно быстро теряла свое хладнокровие. Возможно, я ошиблась, посчитав, что она сумела выбраться с минимальными потерями.

– ...не... собираюсь...

– Что ты скажешь господину Чаберу?
– продолжал добивать ее парень, совершенно не понимая, за что я его только что пнула ногой под столом.
– Как его убедишь восстановить себя посередине курса?

– ...восстанавливаться...

– Да, восстанавливаться. Не ждать же теперь окончания года. Нам нужна отсрочка перед сессией, чтобы догнать материал, - тараторил юный адепт, в нервном порыве теребя край черновика, исчерканного вдоль и поперек.
– Взять конспекты - у кого? Кроме себя я не помню никого, кто достаточно четко мог излагать на бумаге... Что?
– это он уже мне.
– Еще раз, что?

– Я не собираюсь восстанавливаться, - тихо, одними губами и не поднимая глаз, ответила девушка.

– Что?
– Опершись ладонями на столешницу, пачкая пальцы в невысохших чернилах, парень едва ли не перегнулся через стол.
– Да что?!

Я дернула парня за плечо, усаживая обратно.

– Кто-нибудь еще это почувствовал?
– Спросила я.

Дыхнуло магией. Сильной. Напористой. Уверенной.

У меня заныла ладонь, словно в нее с силой загнали нож, и теперь проворачивали лезвие по часовой стрелке. Я едва поборола желание стянуть перчатку и посмотреть, не произошло ли так на самом деле. Внутренние каналы, едва восстановившие свои хрупкие стеночки и устремившие все силы на регенерацию внутренних органов, отчаянно завибрировали, предупреждая о переизбытке внешнего магического давления.

– Я ничего не...
– начал было Райт и внезапно осекся.

Послышался шепот из дальней части зала:

– В такую метель-то...

– Как он так незаметно сдвинул пласты?

Минула секунда и в зале повисло молчание. Человек еще не зашел в дом, а все присутствующие устремили взгляд на дверь. Неизвестный намеренно медлил со своим появлением, давая возможность посетителям гостиницы оценить возможную опасность в его лице. Мощную ауру нежданного пришельца теперь ощущали все. Даже юный сын торговца, который едва ли когда-то имел к магии отношение ближе, чем чарма Света, напрягся, почувствовав неладное.

В голове что-то щелкнуло.

Незаметные змейки чужеродной магии рванули по комнате, проверяя как присутствующих, так и само помещение.

Следом распахнулась дверь.

Ну здравствуй, милый. Тебя-то как раз и не хватало.

Белокурые волосы, фарфоровая кожа, по-мальчишески юные черты лица, поддерживаемые заклинанием (зачем? Видит Свет, этот мужчина выглядел бы прекрасно и в пятьдесят!), холодные глаза с напускной безмятежностью, превращали ирума Камдена в двадцатипятилетние подобие беззаботного студента. В строгом костюме безупречно-кремового цвета, того же цвета сапог с высокой голяшкой, и плаще-куртке с меховой молочно-белой подкладкой, небрежно накинутой на плечи, он выглядел великолепно. В глазах буквально рябило от обилия возникшей белизны, и это несмотря на то, что все дни за окном кроме беспощадно-сверкающего снега, окутавшего небосвод, никаких других красок и видно-то не было. Но зачем? Зачем эта молодость? К чему столько белого? И как, демон меня побери, он умудрялся не выглядеть проклятым призраком дохлой моли?