Алтай - Гималаи
Шрифт:
Скоро нас ожидала неприятность. Скачут навстречу – предупреждают, что вода через дорогу пошла. Пришлось делать объезд в двадцать верст. Тоже надо поставить на счет ареста и задержки в Хотане. Потеряли лучшее для пути время. Теперь придется всюду мучиться с разливами.
Опять рассказ: «Под Урумчи утесная гора, и тоже живут там святые люди. Раз подранил калмык горного барана, тот и довел калмыка до святого человека. Приглашал человек калмыка остаться с ними, но калмык домой отпросился. И дал калмыку святой полную полу деревянных щепочек. Понес калмык и думает: куда понесу эту невидаль. Взял да и вывалил в лес. Только две щепочки зацепились. А как пришел домой – глядь, а в поле-то золото зацепилось. Так и прогадал калмык».
Идем дальше,
Еще рассказ: «Недалеко от Анджалыка старый дом. Кто войдет в него – дивится богатому убранству и грудам золота. Наберет кучу золота, а дверь уже и заперта и никуда не выйдешь. И покуда не отдашь обратно все золото до последнего зернышка, до тех пор и двери не отопрутся. Такое же место есть около Уч-Турфана. Стоит строение, словно город, даже дымы видать, а войти можно только по пятницам. Но золото тоже не вынести из этого городища. А в Куче нашли подземельный ход, как бы целую подземную дыру. Навезли тысячу телег камня, чтобы засыпать – да так и не могли. Камни и теперь видны. Там же нашли могилу святого. Тридцать девять дверей в нее открыли, а сороковую не могли. Так и зарыли обратно». Помнит народ и о сужденных садах прекрасных и о чужом золоте.
Становится темно. Пришли в деревню Томчуг. Костры, звезды и народные мечтания. И долго-долго молился один, освещенный костром. О чем? Не о просвещении ли? Высоко стоит чаща Ориона. Вокруг костра лежат босоногие подростки – это наша стража.
5 марта
Если хотите дать подарок босоногим ночным стражам – ваше желание тщетно. Все данное будет забрано старшиною…
Один из скучных переходов до Яка Худук. Опять несносная пыль. Скрытые ямы. Горелый лес. Кабаньи заросли и затоны. Кабанов много. Часто над нами тянется одна проволока телеграфа. Это та самая линия, которая передает телеграммы в абсолютно непонятном виде. В последней телеграмме из Нью-Йорка значился ряд нечленораздельных букв и ясно одно последнее слово «совет». Кому и о чем? Можно подумать, что это очень хитрый шифр или злая шутка, где понятно лишь последнее вызывающее ответ слово.
Еще рассказ: «В Кашгаре недавно жил один святой человек. Он слышал, когда в святом месте люди молились, а ходу до этого места шесть месяцев. Есть такое святое место за горами. В Оренбургском крае тоже жил такой человек. Слышал он и про будущее, и про настоящее, и про войну, и про голод. Через двести лет сарты ждут великого святого. А может быть, и раньше».
Стоим на пыльном берегу Яркенд-Дарьи. Иногда подымается ветер и крутит высокие жестокие столбы песка. Маленькие мазанки, голые кусты и песчаные отмели реки.
6 марта
Очень просто изобразить наш сегодняшний переход. Насыпьте на круглое блюдо много серой пыли, бросьте еще несколько серых шерстинок и воткните обломки спичек. Пустите муравьев ползти по этой ухабистой равнине и для правдоподобия дуйте, чтобы создать столбы пыли.
Так и ползли. Должны были стоять в Старом Чулане, но там вода горькая, и пришлось делать обход, чтобы переночевать в кишлаке Новый Чулан. При подходе к его серым глинобиткам неожиданно обозначился легкий силуэт гор – преддверий к Тянь-Шаню. Все еще мучает простуда Е. И.
Сулейман рассказывает, как сейчас в этом крае разоряются две фирмы, обрабатывающие кишки для колбас, немецкая (Фауста) и американская (Бреннера). Цены на кишки так неслыханно поднялись, что их обработка становится невыгодной.
Янтарное солнце растворилось во мгле горизонта. По далям зажглись огни костров. Кто-то где-то сидит и ткет узор слухов. В потемках слышны громкие песни. Идет шумливая тамаша. [211]
7 марта
Оказывается, в Старом Чулане воды очень хорошая, даже лучше, чем в Новом. Но жители Нового Чулана рушили «перебить» проезжающих и накидали в озеро Старого Чулана дохлых ишаков и собак. Караван – это нерв страны, и этот случай переманивания проезжих очень характерен. Шли тринадцать потаев до маленького селения Чутухудук – разбитой маленькой деревушки. Нелепо даже подумать, что эта станция на самом большом пути Китая. Все время пески, но с левой стороны протянулась груда гор, и жемчужные взгорья скрашивают горизонт.
211
Тамаша — веселое представление.
Еще рассказ: «У города Ош еще есть гора Соломона. Даже сохранились ямки, где на коленях Соломон молился».
Вспоминаем, как британский консул в Кашгаре сообщил нам, что еще в ноябре в Урумчи был друг Юрия Аллан Прист. После Бостона мы встретили Приста на пороге Ватикана в Риме. А теперь он попадается нам на азиатских путях. Подвижной, чуткий человек. Консул говорит, что он получил от Советов разрешение ехать через Сибирь в Пекин. Не застанем ли его еще в Урумчи? Есть люди, с которыми всюду приятно встретиться. Где-то встретим наших дорогих американцев?
Давно мы не видели такой благородный закат с широкой градацией опалово-лиловой гаммы. Золотое, слегка притушенное солнце долго касалось зубцов дальних гор и ушло, оставив мягкий огневый столб. За этими горами русская земля. Сегодня песен нет. Поселок тих. За околицей на равнине – наши палатки. Сверху глядит Орион.
Е. И. почти поправилась.
8 марта
Дошли до Айкула. Сперва песками; после двух потаев селения, поля; всего – десять потаев. Начинают сеять, пашут. Плуг каменного века. Два вола тащат одну рогатую деревяшку. Глубоко ли можно взять подобным орудием? День весенний. Свежий ветер и жаркий припек. Айкул – длинное, пыльное селение. За день несколько караванных происшествий. Пала лошадь – с утра вспухла голова, и к трем часам кончилась. В мафе у гегена упала средняя лошадь на плохом мосту, боялись, что не поднять. При этом выяснилось, что вчера опрокинулась одна арба. Вся поклажа вывалилась. А охранный цирик скрыл это происшествие. Когда ему выговаривали, он глупо, идиотски усмехался.
Приближается прохладный вечер; толкуем об ухудшении китайского языка. Собралось сорок тысяч знаков, а между ними ни один не выражает букву «р». В старое время был знак, довольно близко выражавший эту букву, а затем он куда-то исчез из восьми тысяч знаков, употребляемых в обиходе. Спрашивается, для чего словари хранят тридцать две тысячи ненужных знаков? В этой ненужной ветоши сказывается все падение китайской эволюции. В результате, местные люди шепчут: «Не заходите в этот двор: там китайцы», или: «Разве можно ожидать справедливость от китайцев!»