Альтеpнатива (Весна 1941)
Шрифт:
– Да.
– Кто вас уполномочил на это?
– Фюрер.
Веезенмайер лгал, но он понял, что иначе ответить нельзя. Он чувствовал, он ощущал всем существом своим, что сейчас может завоевать победу, оборачивая поражение Риббентропа своим, Веезенмайера, триумфом. Фюрера не интересуют мелочи, связанные с возней дипломатов и разведчиков. Его интересует главный вопрос: как в Хорватии встретят армию? Армию встретит Степинац. Он благословит приход тех, кто гарантирует возвращение в лоно
– Ну что ж, - сказал Степинац, - я рад, что имел возможность поговорить с вами. Меня, впрочем, удивляло то, что вы, уделяя так много часов беседам с Мачеком, Шубашичем и людьми Анте, не нашли возможным повидаться со мной. Я понимаю, почему вы пришли с е й ч а с.
– В таком случае позвольте договорить всю правду.
– Пожалуйста.
– Я бы очень хотел, чтобы лично вы приветствовали молебном вход германских войск в Загреб.
– Этот акт не вызовет трений между Берлином и Римом?
– Если бы этого акта не было, тогда, бесспорно, я могу допустить возможность определенного рода трений. Я могу допустить также возможность нажима со стороны новой светской власти на епископство. Однако, если с самого начала будут поставлены точки над "i", Риму придется принять случившееся, ибо за вами, отец Алойз, будут две силы: Ватикан и Берлин. Две силы всегда лучше, чем одна, не так ли?
– Ваши войска будут стоять в Хорватии?
– В той или иной форме - да.
– Ваши войска смогут гарантировать безопасность отцов церкви от злодейства сербских фанатиков?
– Мы окажем вам любую помощь, отец Алойз.
– У вас есть еще какие-нибудь вопросы?
– Я хочу поблагодарить вас за любезное согласие принять ме...
– Спокойной ночи, - и Степинац первым поднялся с жесткого кресла, желаю вам доброго пути и всяческих благ.
Вернувшись в генеральное консульство, Веезенмайер, не ответив на недоуменный взгляд Фрейндта, быстро, чуть не бегом, поднялся к шифровальщикам и продиктовал телеграмму в Берлин.
"Рейхсканцелярия.
Экономическому советнику фюрера
Вильгельму Кепнеру.
Строго секретно.
Вручить лично.
Обергруппенфюрер!
Я рад сообщить Вам, что мои переговоры с архиепископом Хорватии
Алойзом Степинацем закончились нашей полной победой. Степинац, будучи
информирован папским двором о переписке, которая имела место между
фюрером и дуче, зная, видимо, что фюрер признал Хорватию сферой
итальянских интересов, согласился в своей повседневной деятельности
ориентироваться на нас, став, таким образом, второй силой Хорватии, а
по влиянию традиционного католицизма первой силой нации,
неподвластной Муссолини.
германской стратегии великому фюреру германской нации, поскольку уже
после завершения переговоров со Степинацем, который дал согласие
лично встретить немецкие войска в Загребе, подчеркнув, таким образом,
роль истинных победителей в предстоящей кампании, я получил
телеграмму от рейхсминистра, в которой содержится требование прервать
все мои контакты в Хорватии, учитывая договоренность между фюрером и
дуче. Я думаю, однако, что Вы найдете в лице рейхслейтера Розенберга
и обергруппенфюрера Гейдриха союзников, которые также будут
проинформированы мною о проделанной работе. Я бы мечтал о том, чтобы
фюрер поддержал мою деятельность и защитил меня перед рейхсминистром,
который - опасаюсь - может быть раздосадован фактом этих
несанкционированных им переговоров. Зная Вашу постоянную ко мне
доброту, ощущая Вашу постоянную, невидимую, но могучую поддержку, я
бы просил почтительного разрешения и впредь верить, что вся моя
работа, отданная идеям великого фюрера, будет находить Ваше понимание
и поддержку.
Хайль Гитлер!
Искренне Ваш
доктор Э. Веезенмайер".
Отправив две короткие шифровки Гейдриху и Розенбергу, Веезенмайер уехал наконец в Фиуме исполнять предписание МИДа, понимая, что главную партию он выиграл неожиданно быстро и что все его прежние кажущиеся победы и поражения на самом-то деле были лишь подступами к главному триумфу.
"Чем глубже прыжок в зеленую жуть морской пучины, - думал Веезенмайер, удобнее устраиваясь в углу большого "майбаха", - тем сладостнее миг, когда ты поднялся к небу, и вдохнул полной грудью воздух, и увидел солнце в синих и вечных небесах. Сейчас я увидел солнце. Сейчас можно закрыть глаза и вздремнуть, и пусть мне во сне приснится матушка, добрая моя и нежная мамми".
МАЛОДУШИЕ ЛЕЖАТЬ, КОГДА МОЖЕШЬ ПОДНЯТЬСЯ
_____________________________________________________________________
Наутро Везич пообещал Ладе купить билеты на самолет в Швейцарию. Он дал ей слово, что не предпримет ни одного шага, который бы грозил не ему уже теперь, а им двоим. Однако он не мог до конца честно выполнить своего обещания и послать к черту этот бедлам, который именовался королевской Югославией, забыть ужас, который пришлось ему пережить в эти дни (а что может быть страшнее ужаса бессилия для натуры деятельной, способной четко и быстро мыслить). Желание уехать с Ладой существовало в нем неразделимо с желанием сделать то, что он мог и обязан был сделать перед лицом своей совести.