Альтеpнатива (Весна 1941)
Шрифт:
подчеркивает, что до получения официального сообщения из Белграда о
том, какую позицию займет кабинет Симовича по отношению к договорным
обязательствам, заключенным свергнутым правительством, всякого рода
слухам и заявлениям нельзя придавать особого значения. На повестке
дня лишь один вопрос: сумеет ли Симович сохранить мир в этом районе
Европы, и если да, то каковы его гарантии?"
Югославское телеграфное агентство "Авала" распространило
следующее официальное
опровергнуть сообщения некоторых иностранных газет о так называемом
скверном обращении с немцами в Югославии и покушении на безопасность
их жизни и имущества. Также не отвечают действительности сообщения
иностранной печати о том, что в Югославии организованы манифестации
против немцев и что колонны манифестантов несли английские и польские
знамена и пели песни, в которых выражались угрозы по адресу немцев.
Немецкое меньшинство пользуется всеми гражданскими правами и
находится в полной безопасности, как и все другие жители Югославии".
После того как здесь стало известно содержание статей в "Дейче
Альгемайне Цайтунг", а также в "Берлине? Берзенцайтунг", в которых
прямо говорится о подготовке Югославии к войне против рейха ("после
прихода к власти безответственной клики террористов"), а также о том,
что, по словам "Динст аус Дойчланд", "Югославия является самым
неконсолидированным - после Чехии - государством в Европе", в местных
газетах появились статьи о "традиционной сербскохорватской дружбе".
Однако, поскольку статьи эти носят чисто пропагандистский характер,
поскольку они слабо аргументированы и никак не обнажают существо
национальной проблемы, к этим публикациям здесь относятся весьма
иронически. Среди журналистов обсуждается сообщение о прибытии из
Загреба в столицу руководителя югославских коммунистов И. Тито.
Никаких официальных известий об этом не было, однако обозреватели
считают прилет Тито возможным, потому что, во-первых, блок с
коммунистами может спасти Симовича, если начнется война, и,
во-вторых, оттого что ситуация в Загребе очень тревожная. По слухам,
там арестованы выдающиеся идеологи компартии Кершовани, Прица и
Аджия, которые много выступали по национальному вопросу, рассматривая
его с классовых, марксистских позиций. ЦК КПЮ распространил заявление
с требованием немедленного освобождения арестованных коммунистов,
среди которых, по слухам, и выдающийся хорватский писатель Август
Цесарец, всегда активно выступавший и против великосербского
шовинизма, и против хорватского национализма. Его драма о герое
восстания прошлого века Евгене Кватернике прошла с огромным успехом
три раза, а потом была запрещена
предпринимает никаких шагов для освобождения арестованных в Хорватии
партийных интеллектуалов, чтобы, по мнению журналистов, близких к
правительству, "не ущемлять права Мачека". ЦК КПЮ, требуя
немедленного и безусловного освобождения арестованных, напоминает,
что Кершовани, в частности, является великолепным знатоком военных
проблем, и приводит недавно опубликованный им "Анализ немецких
успехов". "Такому человеку, как Кершовани, - считают здесь, - место
не в тюрьме, а на переднем крае борьбы против возможной агрессии".
Вышинский позвонил в ТАСС и сказал:
– Из всей информации, которая будет поступать из Белграда, печатайте только официальные сообщения югославского телеграфного агентства, и ничего больше.
А письмо Потапенко он распорядился размножить и разослать членам Политбюро для ознакомления.
...Доктор Мачек принял Веезенмайера ранним утром, и не дома, а в саду, словно давая понять, что здесь следует говорить открыто, не опасаясь прослушивания.
Представитель Розенберга доктор Малетке уже дважды побывал у Мачека, но беседы вел осторожно, ходил вокруг да около главных проблем и выбирал формулировки такие, что стало ясно: он, Малетке, лишь информатор, лишенный права принимать мало-мальски серьезные решения.
С Веезенмайером - предупредив своего секретаря Ивана Шоха, что эта встреча нигде и никем не должна быть зафиксирована, - Мачек решил увидеться, поскольку Шох подготовил кое-какие материалы о том, как этот немец привел два года назад к власти Тиссо в Словакии.
– Я хочу передать вам подарок, - сказал Веезенмайер, доставая из портфеля большую книгу в тисненом кожаном переплете, - надеюсь, он доставит вам удовольствие.
Мачек надел очки: "Никола Тесла. Очерк жизни и творчества великого югославского физика и изобретателя".
– Тесла должен считаться хорватским физиком, ибо он рожден и воспитан здесь, - заметил Мачек.– блистательно издано. Нюрнберг всегда восхищал меня своей полиграфией. Спасибо. Мне дорого внимание вашей родины к моему соплеменнику.
– И текст удачен. Лейтмотив повествования в том, что несчастный Тесла был вынужден уехать за океан, потому что на родине у него не было возможности творить"
Мачек вздохнул.
– Он уехал, когда в Хорватии царствовали Габсбурги.
– Ох уж эти Габсбурги!– Веезенмайер тоже вздохнул.– Почему-то, когда нападают на австрийцев в присутствии немца, считают, что это нас обижает. Мы всегда проводили точную грань между венцами и берлинцами, всегда повторяли и повторяем, что в ту пору в Австрии страдали не только хорваты, но и германцы.