Альтер Эго
Шрифт:
— А ты как будто пришла мириться? — усмехнулся он в ответ.
— А мы, как будто, ссорились? Я вина тебе принесла, у Нэйдара с собой ещё много, и вино, вроде, неплохое, — она протянула ему кубок и снова шагнула назад.
Словно это расстояние было необходимо...
— Почему ты так смотришь? — спросила удивленно.
Почему он так смотрит? Демоны Ашша!
Он сидит на берегу пруда на скамье под старой ивой, вырезая из полых камышовых трубок рамку для змея.
Сестра
— Не дыши мне в затылок, я всё равно не буду с тобой разговаривать, — он аккуратно ведет лезвие, и камышовая трубка распадается пополам.
— На обиженных воду возят, — говорит она мило-безразличным тоном, как будто и не ему вовсе.
— А я и не обиделся.
— Не ври. Я знаю.
Он не отвечает. Это же бесполезно. Она всё равно будет права.
Но его сестра не выносит, когда кто-то на неё обижен, и она не выносит, когда её пытаются игнорировать.
— Ладно. Можешь не разговаривать, — отвечает она и садится напротив него, довольно близко, прямо на траву — её вообще мало заботит чистота её платья.
Достает из атласной сумочки коробку от мятных конфет, которые отец иногда привозит ей в подарок из Рокны. Как ни в чем не бывало, кладет её между ними и медленно открывает крышку.
Жук-олень. Огромный. Красно-коричневый, с гигантскими челюстями, и панцирем таким блестящим, словно покрытым свежим лаком, сидит внутри на подстилке из сухой травы. Как он только в коробку уместился?!
Рикард невольно разглядывает его, отложив нож и трубки — жесткие крылья, огромные челюсти, жук медленно шевелит лапами, пытаясь забраться на высокие стенки коробки.
Рикард никогда не видел таких больших жуков.
Где она вообще его взяла?! И она же терпеть не может насекомых!
— Вижу, ты пришла мириться? — он смотрит на неё искоса.
— А мы, как будто, ссорились? — спрашивает она и смотрит лукавым взглядом.
И сопротивляться этому взгляду невозможно...
Рикард сделал большой глоток из кубка.
Эти отражения — зачем она это делает? Зачем она мучает его этой памятью? Он же хотел всё это забыть...
— Смотрю? Нет... просто задумался, — ответил он.
Нужно что-то с этим делать...
Ну почему он не в силах защищаться от её отражений? Почему, не смотря на годы тренировок в Ашумане, стоит ей посмотреть на него, как все его щиты рушатся, и он готов шагнуть за ней прямо к Дураху в бездну? Он, слуга
А она села на траву, потянулась, распустила волосы, тряхнула ими, и они рассыпались по плечам тёмной волной. Запрокинула голову, подставляя лицо солнцу.
И Рикард сглотнул нервно и отвёл взгляд, снова взявшись за фигурку ладьи.
Кэтриона достала гребень, расчесала волосы и собрала их в простой хвост, задумчиво глядя в сторону перевала, куда им ещё предстояло доехать.
— Как жарко сегодня...
Оглянулась через плечо и спросила:
— Что это за странный кулон у тебя на шее? Солнце? Почему солнце?
Рикард отложил нож и фигурку в сторону, и взял в руки золотой диск.
— Это подарок моей сестры. Я обещал не снимать его, пока не вернусь к ней.
— Не вернешься?
— Я должен был уехать учиться в Рокну, а она не хотела меня отпускать, — он снова взял нож и фигурку, — я обещал на ней жениться, когда вернусь, а до того момента должен был носить это солнце.
— Жениться на сестре?! Дикость какая! Боги милостивые, что за нравы в Талассе? — воскликнула она.
А Рикард рассмеялся.
— Да нет же! Она не родная сестра. Она моя родственница. Дальняя. У неё погибла вся семья и отец забрал её к нам. А я в семье был единственным ребенком... из-за болезни матери... у меня не было больше сестер и братьев. Так что она стала моей младшей сестрой. Отец хотел, чтобы я так её называл при других. Я и привык.
— Ты так рассказываешь о ней...
— Как «так»?
— С теплотой. Хоть и не родная… она была тебе дорога?
— Дорога? — он перевел взгляд на далекие пики гор, и ответил задумчиво. — Она была сущим демоном. Уж-жасным ребенком. Она превратила мою жизнь в кошмар, в постоянную череду наказаний за её проделки, но она была моим лучшим другом и... с ней было весело, — он улыбнулся, — если можно было что-то сломать или испортить — она делала это. Не специально, конечно, но... так получалось. Она падала с лошади, с дерева, и с балкона, тонула в пруду, поджигала камыш, провалилась в винный погреб и чуть не погибла. Её кусала собака, и даже скорпион. В итоге мне пришлось научить её драться на бариттах и бросать нож, и каждый раз мне доставалось от родителей за то, что она просила меня показать ей что-то... не слишком подходящее для леди. Но...
Он покачал головой, усмехнулся и замолчал.
— Но?
— Но если я не делал этого, то мне доставалось уже от неё. И это было даже хуже, чем родительский гнев. И в этом ты очень похожа на неё.
Не только в этом...
Он поднял голову, и их взгляды встретились.
И её руки, запрокинутые вверх, и волосы, которые она приподняла, её шея и нежная кожа за ухом по линии роста волос...
Взгляд Рикарда вдруг охватил её всю, изогнувшуюся, как лоза, в тонкой рубашке из шелка, расписанной зафаринскими узорами. И внезапно захотелось поцеловать её туда, в шею, где легкие завитки волос переходили в нежную кожу, покрытую лёгким загаром. Прижаться долгим горячим поцелуем, вдохнуть её запах, провести языком и ощутить на вкус, и услышать удары сердца под кожей...