Альтернатива маршала Тухачевского. Внедрение в прошлое, часть 2

Толстой Владислав Игоревич

– Это полнейшая безнадежность, во всех смыслах - и, самое страшное, что даже теоретического выхода из положения не просматривается - Михаил Николаевич прямо смотрел в глаза собеседнику, убедительно демонстрируя искренность человека, добросовестно исполняющего свои обязанности, но, в принципе не способного справиться с данной задачей.

– Эта задача не имеет решения ни в плане психологии, ни в смысле организации - но, отказаться от ее решения именно в таком варианте не представляется возможным. Абсолютный тупик.

– Михаил Николаевич, а простыми русскими словами растолковать нельзя?
– раздраженно поинтересовался Семен Михайлович.

– Почему же нельзя? Можно - пожал плечами

начальник Штаба.

– Так растолкуй, вперехлест тебя через семь гробов!
– рявкнул командарм.

– Часть первая - психология. Точнее, настрой призывающихся на сборы бойцов и младших командиров - говоря попросту, им эта военная учеба не только не нужна, но и вредна, поскольку отрывает от хозяйства и семей - начал обстоятельно объяснять Тухачевский.
– А, поскольку краткосрочные сборы воспринимаются ими не как новый период жизни, как у бойцов срочной службы в кадровых дивизиях, а, как временный отрыв от повседневной жизни, то у них нет желания учиться военному делу всерьез, а вот желания побыстрей развязаться с этим делом - хоть отбавляй. Они не службу несут - они своеобразную барщину отбывают, вот и валяют дурака.

– Сказал бы проще - они хотят вернуться к хозяйству и бабам, вот и бузят от всей дури; нет, не можешь ты не умничать, Михаил Николаевич - психологию какую-то приплел - Семен Михайлович явно был крепко раздражен.

– Мне продолжать, или достаточно?
– интонациями, звучащими в голосе Тухачевского, можно было насмерть заморозить птиц в полете.

– Семен, тебе дадут высказаться, в свой черед; Михаил Николаевич, продолжайте, пожалуйста - властно приказал Сталин.

– Часть вторая - организационная. В принципе, для того, чтобы территориальные дивизии были бесполезны, достаточно нежелания подавляющего большинства учиться - не зря ведь подмечено в народе 'Что привести лошадь на водопой может и один человек - но и десятка не хватит, чтобы заставить ее пить, если она этого не хочет' - но и учить меньшинство, желающее освоить военное дело, толком некому - продолжил начальник Штаба - поскольку на 10-15 тысяч призывников на сборы приходится 168 командиров постоянного состава, такие уж у нас штаты (соответствует РеИ - В.Т.). То есть, на одного командира - 60-90 призывников. При таком раскладе невозможно научить толком - тем более, за очень ограниченный промежуток времени.

– Вредительство эти штаты - вот и все!
– не выдержал Буденный.
– В старой армии один унтер-сверхсрочник приходился на полсотни рыл кадровых - и, то, этого ни х.ра не хватало! По уму, надо вдвое или втрое больше!

– Эх, Семен Михайлович, по-хорошему, нам бы стоило попытаться перенять нынешнюю германскую систему - в пределах возможного, конечно - вздохнул Тухачевский.
– Будь у нас сейчас полсотни дивизий, имеющих половину той выучки, которая есть у нынешней германской пехоты и кавалерии, насчет итогов возможной войны голова бы болела не у нас, а у Пилсудского с Фердинандом I (румынский король умер 20.07.1927 года - В.Т.). А, скорее всего, все лимитрофы сидели бы, как мыши под веником, боясь чихнуть без разрешения из Москвы.

– Вот только это невозможно.

– Конечно - одобрительно кивнул Сталин - у нас на это нет денег.

– Деньги, в принципе, есть - не согласился Тухачевский.
– Содержание каждой территориальной дивизии обходится в 2,5 млн. рублей с 'копейками', на два процента дороже содержания кадровой дивизии.

– То есть, от территориальных дивизий толку никакого - а обходятся они даже дороже кадровых?
– голос Сталина был ровным, но, в глаза ему в этот момент лучше было не смотреть - там бушевала штормовым океаном ледяная ярость, чего и следовало ожидать при известии, что больше четверти военного бюджета СССР, 175

миллионов рублей, оторванных от нищего народного хозяйства, вышвыриваются на ветер.

– Да - просто ответил Тухачевский.

– Семен, это правда?
– столь же спокойно спросил Вождь.

Буденный молча кивнул.

Сталин перевел взгляд на Ворошилова - Климент Ефремович был храбрым человеком, что многократно подтверждал в течение своей жизни, но, под взглядом старого товарища он побледнел до белизны первого снега. В комнате висело гробовое молчание.

– Должен заметить, что вины никого из присутствующих в таком положении вещей нет - нарушил молчание Михаил Николаевич.
– Строго говоря, тут вообще нет конкретного виновника.

– В самом деле?
– как ни странно, но Сталин сумел удержать эмоции под полным контролем - вопрос прозвучал совершенно буднично.

– Военную реформу проводили в соответствии с теорией марксизма-ленинизма - а, и Энгельс, и Ленин придерживались теории 'вооруженного народа' - пояснил Тухачевский.
– В 'Апрельских тезисах' Ильич вообще выдвинул идею полной замены регулярной армии всеобщим вооружением народа (соответствует РеИ - В.Т.). К сожалению, теория не вполне соответствует практике.

– Я понял - сказал Сталин, который действительно все понял - к этому времени, почти десять лет занимаясь реальным управлением государством и превращением большевистской партии из дискуссионного клуба теоретиков в систему управления огромной страны, он успел не только понять, насколько коммунистическая теория отличается от реалий России, но и понять полнейшую бесполезность для государственного строительства тех, кого он сам позднее назовет 'коммунистическими начетчиками'.

Вячеслав Владимирович мысленно поздравил себя - объяснение существенных изменений в Тухачевском, логичное, весьма убедительное для Сталина, с учетом его характера, было почти принято. Ключевой чертой характера Сталина - руководителя государства была абсолютная ответственность за судьбу страны. Иосиф Джугашвили не был мягким и добрым человеком, он, начиная с определенного момента, почти не жалел людей - но, он был безжалостен и жесток во имя спасения России, в то время находившейся на краю гибели. Поэтому он мог понять изменения в начальнике Штаба РККА, если они объяснялись тем, что в определенный момент, поняв, что Советская Россия балансирует на краю пропасти, осознал свою ответственность за судьбу Родины - и, начал делать то, что было в его силах.

– Михаил Николаевич, как ты думаешь, а подправить теорию никак нельзя?
– хмуро спросил командарм.

– Съедят живьем, Семен Михайлович, при первой же попытке это сделать - в голосе Тухачевского прозвучала усталая обреченность.
– Кто мы такие по сравнению с Энгельсом и Лениным?

– Кроме того, Вы не забывайте, территориальные дивизии являются одной из 'любимых игрушек' ОГПУ - это ведь они обожают идею, что, если бывшие царские офицеры попробуют поднять мятеж, опираясь на кадровые части, то, этот мятеж можно будет подавить силами войск ОГПУ и территориальных дивизий. При попытке отобрать у них эту 'игрушку' обвинят в чем угодно - от белогвардейского заговора до работы на разведку негуса абиссинского.

– Ну а если эту идею выдвину я?
– предложил Буденный.

– Значит, тайным белогвардейцем и английским шпионом будете Вы - констатировал Михаил Николаевич.
– Семен Михайлович, поймите Вы простую вещь - чекисты сейчас даже не 'вещь в себе', а, этакое 'государство в государстве'. Их толком никто не контролирует, они сами по себе - а, органы контролируют всех. И, силой их не подавить, просто потому, что ни у НКВД, ни у РККА нет такой силы. Они хотят,

чтобы такое положение сохранялось - и, сделают для этого все.