Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское
Шрифт:
К концу XI в. район будущей Твери принадлежал новгородцам. Юрий Долгорукий, основавший несколько городов в Ростово-Суздальской земле, построил в 1134 г. в Тверском крае город Константин, или Констянтин на Волге, в устье реки Нерли. Этот город впоследствии назывался Ксятин, Скнятин и Снятин. Целью строительства Константина было недопущение выхода новгородцев к Волге.
В 1181 г. Святослав Всеволодович Черниговский, сидевший тогда в Киеве, идя на Всеволода Юрьевича, соединился с новгородцами (его сын тогда княжил в Новгороде) на устье реки Тверцы и «положил всю Волгу пусту, все города, волости и села пожег» и встретил Всеволода на реке Влене в 40 верстах от Переяславля. Из этого следует, что край от устья Тверцы вниз по Волге принадлежал Ростово-Суздальской земле.
В 1181 г. Ярополк Ростиславич, посаженный новгородцами
Отрочь монастырь впервые упоминается в летописи под 1206 г., но без указания месторасположения этого монастыря. В этом году смоленский епископ вместе с каким-то игуменом (по некоторым данным, Михаилом) Отроча монастыря приезжали во Владимир и упрашивали Всеволода, чтобы простил своего свата князя Мстислава Романовича (Смоленского) за союз с Ольговичами.
Тверь же впервые в летописях упоминается под 1209 г., когда новгородцы терпели притеснения от великого князя Всеволода, захватывавшего в своих землях их купцов с товарами. Тогда в Новгород для его защиты прибыл торопецкий князь Мстислав Удалой, сын Мстислава Храброго. Новгородцы посадили под стражу сына Всеволода Святослава и отправились в поход на Всеволода. Тот послал навстречу новгородцам войско под началом своего сына Константина и других сыновей. Это войско дошло до Твери, где и был заключен мир.
По данным В.Н. Татищева, князь Всеволод Юрьевич в 1181 г. велел на устье реки Тверцы построить укрепление, или твердь, для защиты от новгородских нападений. Для суздальских князей было очень важно иметь укрепленный пункт в таком месте, как слияние рек Тверцы и Волги. Вполне возможно, что это укрепление в 1181 г. было не вновь построено, а исправлено уже ранее существовавшее.
У Татищева сказано, что Всеволод велел построить укрепление на реке Тверцы уже после похода своих противников от Тверцы к Влене. Кроме того, в Воскресенской летописи говорится, что войска снялись на Волге у Твери. Отсюда суздальские князья могли в любое время угрожать Новгороду и Торжку и перехватывать в этом месте новгородских купцов с товарами. А из описаний событий 1181–1209 гг. видно, что Тверь являлась пограничным городом между новгородскими и суздальскими владениями.
Ряд историков, в том числе И.Д. Беляев, полагают, что Тверь была построена новгородцами. По сему поводу Беляев пишет: «Действительно, странно, как новгородцы могли оставить без внимания такой важный пункт, как слияние реки Тверцы (на которой у них был построен Торжок) и реки Волги, тогда как они обыкновенно строили города на путях сообщения при больших реках и озерах». [159]
Утверждение это довольно спорное, новгородцы в XII–XIII вв. строили крепости лишь в исключительных случаях, под жестким нажимом противника. Характерный пример – бассейн реки Невы, где новгородцы принципиально не строили крепостей, зато постоянно разрушали любые шведские укрепления на этом водном пути.
159
Беляев И.Д. Русская земля перед прибытием Рюрика в Новгород. // Временник Общества истории и древностей российских, 1852. № 8. С. 87, 88.
В 1215 г. новгородцы призвали себе Ярослава Всеволодовича, князя Переяславля-Залесского, и он в том же году схватил одного новгородского боярина (Петра Зуболомича) и новоторжского посадника (Фому Добрынича), заковал их и заточил в Тверь – в свой город, близкий к новгородским владениям. Из этого следует вывод, что Тверь принадлежала князьям Переяславля-Залесского.
В 1216 г. князь Ярослав Всеволодович, поссорившись с Новгородом, засел в Торжке. В этот год из-за неурожая в Новгороде начался голод, а Ярослав стал перехватывать весь хлеб, шедший к новгородцам – по словам летописца, «не пустил ни воза». Голод в Новгороде привел к тому, что кадь ржи стоила десять гривен, кадь овса – три гривны, воз репы – две гривны. Люди стали есть сосновую кору, липовый лист и мох. Отцы стали продавать своих детей. А за голодом последовал страшный мор, трупы валялись по улицам и полям, а собаки грызли и таскали их, не успевая поедать.
Новгородцы просили Ярослава вернуться в Новгород и пустить туда обозы с хлебом, но напрасно. Ярослав продолжал захватывать новгородских
Тогда на защиту Новгорода снова прибыл князь Мстислав Удалой. Сам Ярослав оставался в Торжке, но его люди, собрав тверичей, «пути от Новгорода засекоша и реку Тверцу». Брат Ярослава Святослав Всеволодович осадил городок Мстислава Ржевку. Мстислав же с новгородцами не пошел к Торжку и на Тверцу, видимо, чтобы избежать тамошних укреплений, а пошел «Селигерным путем», прошел верховьями Волги и своей Торопецкой волостью. Он отогнал Святослава от Ржевки, затем взял Зубцов [160] (значит, Зубцов принадлежал Ярославу и являлся крайним пунктом владений Ярослава Переяславского). Находясь на реке Холохольне (Холхне, Холохне, Холохолне), Мстислав послал Ярославу в Торжок гонца с мирными предложениями, но тот их не принял и от реки Вазузы пошел по Волге к Твери, все разоряя на своем пути (в 1216 г.).
160
Первое упоминание летописцев о Зубцове относится к 1216 г. Археологические находки показывают, что поселение у устья Вазузы существовало уже в XII в.
Ярослав, узнав, что грабят Тверской край («оже грабять Тверьсское»), ушел из Торжка в Тверь, а затем в Переяславль. Новгородцы миновали Тверь, повоевали реки Шошу и Дубну, взяли Ксятин, пожгли все Поволжье. Таким образом, весь Тверской край был разорен. Мстислав же двинулся дальше, соединился с Константином Ростовским и пошел на Ярослава и его союзника и брата Юрия Владимирского. Затем произошла знаменитая Липецкая битва.
О том, что произошло в Твери в феврале 1238 г. в ходе Батыева нашествия, уже два века спорят историки. В летописи о татарах сказано: «…город мнози поплениша: Юрьевъ Дмитровъ, Волокъ, Тверь, ту же и сына Ярославля оубиша».
Замечу, что, повествуя о других подвигах Бату-хана, русские летописи используют совсем другие термины – «пожгоша, убиша, избиша, огневи предаша» и т. п. А вот «поплениша» вполне могло означать почетную капитуляцию города с выплатой отступного и даже присоединение части городской дружины к татарам. Подобное, кстати, было в Нижнем Новгороде.
Какого сына Ярослава убили в Твери – не ясно. Никто из известных к концу 1237 г. сыновей Ярослава Всеволодовича убит татарами не был. Я уж не говорю о том, что убийство князя не обязательно влекло за собой уничтожение города.
Археологи тоже не находят следов пожаров и разрушений в культурных слоях 30–40 гг. XIII в. Так что скорее всего тверичи в феврале 1238 г. мирно договорились с татарами, и те двинулись далее, получив соответствующий выкуп.
Кроме того, в разделе, посвященном Рязанскому княжеству, уже говорилось о том, что Ярослав Всеволодович заключил с татарами какую-то сделку. Так что сдача Твери могла быть равно как элементом этой сделки, так и инициативой местных властей.
А вот взятие татарами находившегося рядом с Тверью города Торжка летописцы расписали во всей красе. Как гласит Тверская летопись, татары окружили весь Торжок тыном, «так же как и другие города брали, и осаждали, окаянные, город две недели. Изнемогли люди в городе, а из Новгорода им не было помощи, потому что все были в недоумении и в страхе. И так поганые взяли город, убив всех – и мужчин и женщин, всех священников и монахов. Все разграблено и поругано, и в горькой и несчастной смерти предали свои души в руки Господа месяца марта в пятый день, на память святого Конона, в среду четвертой недели поста. И были здесь убиты: Иванко, посадник новоторжский, Аким Влункович, Глеб Борисович, Михаил Моисеевич. А за прочими людьми гнались безбожные татары Селигерским путем до Игнатьева креста и секли всех людей, как траву, и не дошли до Новгорода всего сто верст. Новгород же сохранил Бог, и святая и великая соборная и апостольская церковь Софии, и святой преподобный Кирилл, и молитвы святых правоверных архиепископов, и благоверных князей, и преподобных монахов иерейского чина». [161]
161
Воинские повести Древней Руси. С. 91.