Альтернативная История

Минан Дорр

– Ученика ты быстро уделаешь, а вот с армией придётся повозиться.

За разговорами они не заметили, как пролетело время и они вышли из гиперпространства возле той планеты, где был их дом.

– Вот ты и дома. Голоден?

– Ещё как! Банту съем!

– Думаю, будет больше.

Они вышли. и Люк тут же оказался в объятьях матери. Кажется, она постарела. и седых прядей стало больше, чем он помнил. Женщина разревелась ему в плечо.

Он крепко стиснул её в объятиях.

– Я живой, мам, прости. Я не мог написать, иначе

отец тут же бы вычислил меня.

– Люк, - она обняла его.
– Он ведь тоже очень переживал. Зачем ты так?

– Отец всесилен. Обещал меня на вечный прикол посадить, если я сестру не выдам. Я не хотел.

– Он хотел только припугнуть, а как только узнал, что ты исчез. Ты бы с какой-нибудь планеты хоть слово написал, что живой. Только слово. Эни места себе не находил, метался от стенки к стенке.

– Если бы я написал, он бы нашёл меня. камеры везде. И выяснил бы, где я.

– А через удаленные терминалы? А просто записав послание и отправив его не по сети, а обычными перевозками? Эни ведь себя извел. Его ведь чуть с приступом не увезли в госпиталь.

Люк вздрогнул.

– Он в порядке?!

– Да, просто давление подскочило. А вот пара бедных подчиненных не выдержала постоянных срывов.

– Мам. ты что, не знаешь, что даже так реально вычислить? ЭТО он умеет.

– Люк. почему? Зачем? Почему нельзя было объяснить? Спросить?

– Мам, если он захочет, он это сделает. Он душил меня опекой. Пусть и из самых лучших побуждений. Зато сейчас я многое понял и осознал.

– Люк! Эни тебя просто очень-очень любит и не хочет потерять. Неужели это плохо?

– Это хорошо, когда в меру. Кое-какие шишки я должен набить сам. Узнать цену труду, наделать долгов, поголодать...
– последнее было сказано с явным расчетом на то, чтобы переключить мать.

– Ты поймешь это, когда у тебя будут свои дети, Люк! И... проголодался? Ой... да ты совсем исхудал! Ты чем питался? Небось одной сухомяткой. так, быстро домой!

Люк с улыбкой бегом направился в кухню. Есть хотелось. Очень. Рационы остоситхели. Ему положили домашней стряпни, огромнейшую тарелку, на подходе были еще блюда и пахли они потрясающе. Люк начал есть: быстро, крупными кусками. Как же он давно такого не ел! Всё это было потрясающе! Мать, умиляясь, на него смотрела и подкладывала добавку в тарелку. Люк буквально с усилием перекатился на спину.

– Уф. объелся.

– Ну еще кусочек? Это твои любимые пирожки.

– Мам, я сейчас лопну. Честно. Я и так голодал пару дней. И впихнул в себя всё до предела!

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты повзрослел.

– Пришлось. Нужно было зарабатывать, думать где и как. Я нанялся ремонтировать судно.

– Ну, это ты умеешь.

Вейдер вошел.

– Лап, я все испортил.

– Ну, это как всегда, - она пожала плечами.

– Пад, мы теперь вне закона, - пояснил муж.

– Значит переходим к плану "к" и поднимаем тех, кто с

нами. Ничего, прорвемся.
– она подошла к мужу и обняла его, уткнувшись в грудь.
– Мы же вместе. Все.

Люк кивнул.

– Придумаем что-нибудь.

– Просто я вернусь.

– Нет!

– Анакин, - в голосе проявились стальные нотки.
– Когда ты стал профессиональным политиком в области мирных переговоров?

– Жизнь заставила. Просто очень мирно придушу кого-нибудь.

– Править страхом не выход! Короче, ты в политике, как гаммореанец в палли.

Она вышла, а Вейдер кинулся за ней.

– Нет! Ни за что! Я уже чуть не потерял тебя.

– Я все равно сделаю то, что мне нужно. Мне надо на Мандалор к Сатин, - она упаковывала в чемоданы платья.

– Нет. Я не могу вот так просто потерять тебя. Скорее сам на плаху пойду!

– И чем ты этим поможешь детям?
– женщина опустила чемодан на пол и достала второй.

– Тебя я люблю больше жизни. И если потеряю, я сойду с ума.

– Я тоже тебя очень люблю. Но в стороне сидеть не буду, когда галактика, которую я поклялась защищать, пытается убить тех, кто мне дорог.

Три чемодана стояли на полу рядом с кроватью. Он вдруг стиснул её изо всех сил.

– Я с ума сходил, когда пропал Люк. я не могу. Не могу тебя потерять!

Она только мягко погладила его по руке.

– Я знаю, но прятаться мне не по нраву, - она мягко улыбнулась, напоминая их старый как сама их жизнь спор.

– И мне, но ты и дети для меня дороже всего.

– Поэтому мы и должны сражаться.

Он лишь вздохнул.

– Через наших я найду документы для тебя.

– Милый, - она хотела что-то сказать, но, улыбнувшись, сказала только, - спасибо.

Тот погладил её спину.

– Только попробуй умереть.

– Знаю, ты найдешь меня и убьешь. Тебя тоже это касается, - она положила голову ему на грудь и закрыла глаза.

– Будь осторожна.

– Я всегда осторожна, поэтому до сих пор жива. Эни, это не первые мои переговоры.

Он кивнул.

– А вот с Трауном разговаривать буду я.

– Да, это само собой разумеется. Вы с ним на одном языке говорите.

Он пропустил её волосы сквозь перчатку.

– Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. Как победим - отправлю на лечение. слишком долго ты прикрывался старым трупом, - она коснулась щекой перчатки.

– Если ещё реально меня вылечить.

– Я найду способ, - еще один вздох. и она отстранилась.
– Поможешь с чемоданами?

– Если нет, останешься дома?
– с надеждой проговорил Анакин.

– Нет, поеду в чем есть. И если я вернусь в грязном, это будет только твоя вина.

– Пошли, - он со вздохом поднял все три.

***

Падме выходила из дома с острым чувством потери. На мгновение женщина обернулась и посмотрела на берег моря, на котором стоял особняк.