Альтернативная История
Шрифт:
– Они не отрезали ни кусочка. Я проверяла.
Она прикоснулась к его лбу своим губами, как делала это всегда, даже до.
– Зато перекроили меня, как дешёвый старый костюм!
– Во-первых не старый - я тебя на пять лет старше. Скорее не перекроили, а восстановили как должно было быть. Да и ты не дешёвый.
Вейдер только прикрыл глаза.
– Не хочу больше.
Пальчики нежно коснулись глаз.
– Прости меня.
Он положил на её руку свою механическую.
– Надоело здесь валяться...
– Зато ты весь мой. и никуда не сбежишь, - она коснулась кожи чуть выше протеза.
Он улыбнулся ей. Падме, только ради неё и детей он прошёл весь этот ад. Сердце ёкнуло. Доброта Падме границ не знала по отношению к нему, но и её умение заставить его плясать под её дудку тоже не было забыто.
– Эни, - она улыбнулась ему в ответ.
– Я тебя люблю.
– И я тебя, - он чуть погладил её руку, забывая, что он только что хотел послать все к ситхам... пока.
"Дарт Вейдер, слабый и в постели, страх и ужас."
– Ну ничего, еще две операции и ты бегать будешь.
– Нет! Никаких операций! Ни за что! Достало, как наркоман под "палочками смерти" всё время.
– Шшш, тебе нельзя нервничать, - она еще раз погладила его по руке.
– Тише мой хороший, всего две операции, ну ради детей. И меня.
Она так уговаривала съесть Люка еще ложечку каши, когда тому было лет восемь.
– Не хочу, ну неужели так сложно дать мне дожить дни хоть каким-то?
Врачи говорили, что голос не вернётся. Репродуктивная функция - тоже.
– Неужели думал, что я не знала, что каждый шаг доставляет тебе боль? А без системы тебе будет намного легче.
– В глазах ее была боль. За него.
– Чем меньше плоти, тем я больше робот. Хочу быть человеком.
– Но тебе же частично клонировали легочную ткань. Если немного подождать, то она восстановится полностью.
– Да. Только вот ноги и руки мне не вернуть.
– Прости, - она снова коснулась руки, - я во всем одна виновата.
– Не ты. Император.
– Не надо было идти у него на
– Он был Лордом ситхов и обвёл вокруг пальца и Орден.
– Ничего, еще две операции и твой костюмчик будет на килограммов пятьдесят-шестьдесят полегче.
– Не стану я их делать! Нет! Ни за что!
– при этом оба знали, что на операции он пойдёт, но на словах упрётся железно.
Она только улыбнулась.
– Ну и таскай свою махину, я тебя еще кучей багажа завалю.
– Опять твои чемоданы?
– Конечно! Зачем я еще выходила замуж? Чтобы самой таскать свои чемоданы?! Ну уж нет, дудки.
– Так воот оно что! Вот зачем я тебе здоровый!.. Чтобы чемоданы таска...
– он сильно закашлялся - горло пересохло и его сильно драло.
Она быстро попрыскала ему лекарством.
– Тише, ты и так слишком много говоришь. Наркоз не вышел еще до конца, - мягкие руки поправили ему подушки и одеяло.
Он прижался щекой к её руке и закрыл глаза. Он любит её так, что не пожалеет и своей жизни.
– Знаешь. Отправимся мы с тобой на Набу. в Озерный Край. Домой. И останемся там, - она мягко гладила его щеку костяшкой пальца.
– Мне ничего не нужно кроме тебя.
– Вот так всё бросишь?! Не верю!
– Бейл справляется, а мне уже надоела политика. к тому же дел у меня будет навалом - ты всегда был моей главной заботой.
– Ну, когда всё закончится, я буду вполне самостоятелен.
– Все равно не отойду ни на шаг. Мы и так столько лет провели фактически в разных концах галактики, что хочется наверстать упущенное.
– На год хотя бы укроемся ото всех, и побудем вдвоём.
– Можем и на больше - сколько друг друга терпеть сможем, - она улыбнулась.
– Я это слышал. Ты обещала.
– Я помню. для меня важнее тебя в этой жизни нет никого.
Он кивнул и, кажется, уснул у неё на руках. Больше он её не отпустит. Они будут сидеть в Варикино до последнего. Женщина тоже довольно улыбнулась. Все-таки из мужа, какой бы он грозный ни был, она могла вить веревки.