Алу: так плачет ветер
Шрифт:
— Он будет в порядке, — раздался голос мэтрис Тайр. Я вздрогнула и повернулась к ней. Она очень внимательно на меня посмотрела. А потом так резко взмахнула рукой, что я вздрогнула. Купол тишины. Кажется, директриса тоже обучалась у людей.
— Братья Норбилы уже очнулись и сказали всего две вещи, — прищурилась она, но лицо её оставалось нейтральным. — Пожелали вызвать своего опекуна — Марка Норбила. Он прибудет через портал, как только получит письмо. А вторая касается вас, — она приподняла бровь, и я сглотнула. — Их допрашивала только я, и они содержатся в закрытом, изолированном лазарете.
— Да, — кивнула я, пристыженная её взглядом.
— Я могу понять, почему вы не обратились за помощью. Пусть это было глупо, но понять я могу. К тому же, — она перевела взгляд на Магнума. — Помощь у вас всё-таки была.
— Что будет с магистром Канемом? — прошептала я. Столько оборотней видели, как он убил Фортиса. Но я не нашла в себе сил ужаснуться этому, не после того, что Фортис хотел сделать с Кларой. И что-то такое было в глазах мэтра: он пришёл в ужас от одной мысли, что его судьбу будет решать дакса Августа. И это заставило меня вздрогнуть. Действительно ли его слова правда? Я жила в этом клане восемнадцать лет, она хорошо со мной обращалась, могло ли это быть лишь притворством?
— Как только он очнётся мы проведём допрос, — она посмотрела на меня с сочувствием. — Думаю, всё будет хорошо, — едва слышно шепнула она мне почти в самое ухо. И её взгляд сказал о том, что она позаботится об этом. Я подавила облегчённый вздох.
— А с Норбилами?
— Как только прибудет глава клана Норбилов, мы решим, что нам делать. Но, разумеется, это большой скандал, который все предпочли бы сохранить в тайне, — и снова этот взгляд. Братья Норбилы не постеснялись сказать, что я фокса, умолчав о своём преступлении. И если мои слова ничего не изменят, то показания Клары всё решат. Напряжение между Лунарами и Норбилами станет ещё более заметным. Но это не то, что сейчас меня волнует.
— Вам лучше уехать, — вдруг на грани слышимости прошептала директриса, несмотря на купол. — Пока не поймём, во что выльется вся эта ситуация.
Я сглотнула и посмотрела на спящую Клару, а затем на Магнума. Сердце разрывалось. Если Норбилы продолжат болтать, в скором времени о моей сущности станет известно всем, и начнутся проблемы. Также Фортис заявил, что как только дакса Августа узнает, что проклятие снято, мне конец. У меня оставалась надежда лишь на мэтра Вульдса, ответ которого мог бы пролить хоть какой-то свет на ситуацию. Если, конечно, он тоже тайно меня не ненавидел все эти годы.
— Сколько у меня времени? — прошептала я. Директриса вздохнула.
— Три дня. Столько будет идти срочное письмо в Игравию. В клан Лунар информация дойдёт примерно за два дня. Всё прояснится, когда мы узнаем позицию Марка Норбила. И даксы Августы, которая, думаю, захочет приехать.
— Спасибо, — со всей искренностью сказала я. И если несколько дней назад моё решение об отъезде в Лисьи земли было тяжелым, но терпимым, то теперь я не знала, что мне делать. Не после того, как Руджета убили на глазах Клары. Не после того, как пострадал Магнум. Не после того, что сказал Фортис о даксе Августе.
— Думаю, вы стоите всей заботы этого молодого человека, — она неожиданно тепло
У меня в горле застрял ком. Теперь я не знала, как поступить. Я не могла оставить Клару в таком состоянии, я не могла не убедиться, что с магистром всё в порядке. Я не могла не дождаться ответа мэтра Вульдса.
Мне так тяжело давалось решение, когда ситуация ещё не накалилась. А теперь сердце словно вырвали у меня из груди и порезали на части. В тот момент, когда я должна поступиться собой и остаться, заботясь о близких, у меня забрали выбор. И это осознание заставило меня чувствовать беспомощность и ужас, сковавшие тело, сделавшие его чужим.
Два дня. На самом деле у меня только два дня, чтобы попрощаться с ними, возможно, навсегда. И если ещё утром это казалось огромным промежутком времени, то сейчас, глядя на побитые тела и покалеченные души, это ощущалось тремя секундами.
Время уже почти вышло.
Пока я размышляла, мои раны обработали. Благо ребра оказались целы, но было много сильных ушибов. После я подошла к Кларе и сжала её холодные пальцы. Допросы скоро начнутся.
— Клара, — мягко позвала я свою сестру. Свою храбрую, добрую младшую сестру.
— Ты цела? — она моргнула, осмотрев меня, и поморщилась, глядя на правую сторону моего лица.
— Вполне, — прошептала я, игнорируя боль. Это казалось сущей мелочью по сравнению с её разбитым сердцем или ранами Магнума.
Магнум. Теперь это имя легко проскальзывало в моих мыслях. В конце концов, защищая меня, он убил оборотня. То, как его когти не колеблясь превратили грудь Фортиса в месиво, должно наполнять меня ужасом. Но я могла думать только о том, что это будет значить для него. О том, какими всегда серьёзными были его глаза в свете камина, какими осторожными редкие прикосновения, как он оказался рядом в самый сложный момент моей жизни и как он продолжил оставаться рядом после. Как он смотрел на меня и обещал: то, что вы приобрели никуда не денется и будет ждать.
И чем это для него обернулось? Лишь болью.
Я перевела взгляд на Клару. И для неё тоже. Проклятие, которое наложил кто-то близкий ко мне, испортило жизнь и ей.
— Скоро начнутся допросы, — мягко сказала я.
— Я скажу всю необходимую правду, — кивнула она серьёзно, на мгновение становясь прежней. Но такой как раньше: беззаботной, немного легкомысленной и доверчивой, — ей больше не быть. Каким бы наивным и нежным не казался их роман с Руджетом, случилось предательство. За эти три месяца они стали близки, Клара думала, что обрела что-то особенное, но всё это оказалось ложью. Мне следовало остановить её, уберечь от этого. Вместо этого я малодушно потворствовала.
Лиркс поймал мой взгляд. Может, и не всё в этом было притворством. Может, Руджет искренне любил Клару. Фортис мог ему угрожать. Это мы теперь вряд ли узнаем, но по крайней мере известно, что его мучило чувство вины. Хотя едва ли это станет утешением для Клары.
Клара… Она всё ещё хочет меня защитить. И она бы продолжила защищать, даже если бы дошло до того, что меня судили за предательство, потому что я фокса. Она бы вступилась. Она встала бы рядом со мной, как всегда, наплевав на собственную судьбу.