Алу: так плачет ветер
Шрифт:
— Лиркс… — прошептала я, но не смогла продолжить.
— Всё хорошо, — лихо улыбнулся Лиркс. — Спасибо, что впустила меня в свою жизнь. Где бы ты ни находилась, знай — я приду и помогу тебе. Будь это помощь в распитии бутылки медовухи или спасении жизни, — торжественно пообещал он, прижав руку к груди.
— Спасибо тебе за всё, — прошептала я.
Мы стояли друг напротив друга несколько минут. Потом Лиркс шагнул вперёд, и я упала в его объятия. Он тепло обхватил меня за плечи одной рукой, а второй погладил по макушке, словно
— Прощай, Алу, — шепнул он напоследок, взглянув в мои глаза. И пошёл к замку ни разу не оглянувшись.
Я же стояла, впитывая в себя открывающийся вид. Здесь со мной случилось много плохого, но вместе с тем и хорошего. Здесь было много чужих глаз и острых языков, но ранили они не так сильно, как в клане Лунар.
Академия Монтэм Сильва никогда не стала бы моим домом. Но в ней я обрела тех, кто им стал, кто согрел моё сердце своим теплом, своим добром. И даже уйдя отсюда, я пронесу всё это через весь мой путь. Это всегда будет согревать меня, несмотря ни на что.
Однако, я всё равно чувствовала себя уничтоженной, словно большой кусок моей плоти вот-вот оторвут.
— Как удобно, что вы здесь, госпожа Лунар, — раздался за спиной голос господина Крара, и я подскочила, выныривая из своих мыслей.
— Да? — отозвалась я, а в ответ господин Крар протянул мне письмо, скреплённое знакомой печатью. Сердце в моей груди забилось от страха и предвкушения. Здесь, возможно, хранятся ответы на все мои вопросы.
— Спасибо.
— Удачи вам, госпожа, — склонил он голову и взглянул на меня так, будто знал всё на свете.
Я медленно двинулась в замок. Обучающиеся перешептывались, о смерти Фортиса и заключении Норбилов под стражу уже знали все. Но их голоса не имеют значения.
Ноги привели меня в лазарет. В дверях я едва не врезалась в Магнума, который выглядел предельно раздраженным, переговариваясь с кем-то за спиной.
— Пусть идёт, — послышался голос директрисы Тайр, а потом неразборчивый голос целителя.
Магнум, наконец, повернул голову и заметил меня. Он выглядел растрёпанным, сломанную руку привязали к шее. Ему удалось натянуть рубашку, но её не застёгнутая горловина измялась с одной стороны. Выглядел он куда лучше, чем сегодня утром.
— Уже уходишь? — вздохнула я, а в кармане жгло письмо.
— Да, идём со мной, — хмыкнул он, хлопнув дверью.
Мы молча шли по коридорам. На лестнице, ведущей в башню, он пропустил меня вперёд, потом открыл дверь, и я застыла в маленьком коридоре. Сколько месяцев назад я пришла сюда впервые? Кралась, боясь вызвать у него раздражение или хуже того, презрение.
В покоях мой взгляд жадно начал впитывать в себя окружающую обстановку. Здесь мне было так уютно и безопасно. Долгие часы разговоров и тренировок промелькнули у меня перед глазами, и я бережно отложила их в своей памяти, чтобы в разлуке греть свою душу этими воспоминаниями.
— Прошу, присаживайся, — Магнум взмахнул рукой и камин загорелся.
— Это не первый мой перелом. Всё будет хорошо, — Магнум широко ухмыльнулся. — Заживет как на собаке.
Я не выдержала и закатила глаза, а потом всё же коротко рассмеялась. Так, что в конце раздался всхлип, и моя ладонь поспешно поднялась, прикрывая рот.
— Ну что же ты? — нежно прошептал он, сползая с кресла и плавно присаживаясь на колени у моих ног, стараясь поймать мой взгляд. Я покачала головой, не решаясь ничего сказать. Магнум повернулся к столику и налил мне в бокал вина, что-то прошептал и из кубка пошёл пар.
— Вот, выпей, в Лисьих землях алкоголь отвратный. Флос-Вина несколько раз что-то привозила, мы с мэтром Солтом едва не умерли от отправления, — я знала, что он стремится утешить меня, переведя разговор в другое русло, но упоминание Лисьих земель не помогло.
— Не хочу ничего слышать о Лисьих землях, — твёрдо проговорила я, поднимая взгляд, и поставила нетронутое вино на столик. Магнум сидел передо мной, и наши глаза встретились. Он выглядел таким грустным несмотря на то, что говорил. Грустным и уставшим. — Хочу услышать о тебе.
Мои слова повисли между нами, наполняя воздух тем самым неизвестным, невидимым, но таким тягучим и притягивающим. Нестерпимо хотелось протянуть руку и коснуться его впалой щеки. Ощутить, наконец, это тепло, колкость щетины, скользнуть большим пальцем по морщинкам, собравшимся в уголках глаз. Пригладить прядь волос, выбившуюся из общей массы и мило торчащую возле уха.
Но было неправильно, неуместно делать шаг вперёд сейчас, ведь на рассвете между нами разверзнется пропасть.
— Обо мне, значит, — проговорил Магнум наконец, и сел прямо на пол, опираясь спиной на кресло позади себя. Я последовала его примеру, опустившись на согретый магией пол и опершись на своё кресло, так, что мы оказались очень близко, но всё же не касались друг друга.
Так и наши судьбы: соединились, какое-то время двигаясь вместе, а теперь собирались вновь последовать разной дорогой.
Я решила забыть о письме. Моим тайнам сегодня в этой комнате нет места. Сегодня всё о нём. Не о магистре, о Магнуме.
— Моё первое имя Донум, — произнес он вдруг, его мягкие глаза ни на секунду не отрывались от меня, скользя неосязаемым нежным прикосновением по моему лицу. — Это имя дала мне мать. Подарок, — усмехнулся он, в его глаза на секунду проникла тьма, но быстро уступила место прежнему теплу. — Когда тётя Ирма забрала меня к себе, я решил отказаться от этого имени. Магнум мне всегда нравилось больше.