Алу: так плачет ветер
Шрифт:
Но госпожа Лунар скрылась за дверью, одарив его только взглядом через плечо.
Спустя минуту Магнум все ещё стоял на месте, словно придавленный грузом из собственных смешанных чувств. Этот вечер подарил так много хорошего и так много плохого.
Когда он, наконец, повернулся, чтобы спуститься вниз, дверь напротив приоткрылась. Флос-Вина вышла слишком точно, чтобы это оказалось совпадением.
— Подслушиваешь? — прищурился Магнум.
— Что я могла подслушать? — хмыкнула она. — Ваше томное молчание? — брови её изогнулись, но она не выглядела слишком веселой. — Идём вниз, — тон её не говорил ни о
Однако их прервала скрипнувшая дверь, ведущая в комнату тётушки Ирмы. Несмотря на поздний час она не выглядела так, будто ложилась спать.
— Всё хорошо? — нахмурился Магнум, подойдя к ней.
— Нам надо поговорить, — скупо улыбнулась она, пропуская его в свою комнату.
Флос-Вина очень грустно посмотрела ему вслед. От этого Магнуму стало не по себе, и он внимательнее присмотрелся к тётушке, когда она предложила ему сесть в небольшой гостиной, отделённой от спальни перегородкой.
— Кажется, это не лучший момент. На тебя много навалилось, ты явно впутался во что-то серьёзное, — вздохнула она, глядя на свои подрагивающие руки. Магнум знал, что она стареет, но сейчас она казалась такой хрупкой, словно древний пергамент, наполненным всеми знаниями этого мира. Он сглотнул, отводя взгляд.
— Я умираю, Магнум, — нежно сказала она. Ему хотелось сказать что-то глупое вроде «мы все рано или поздно умрем, тётушка», но он знал, что она говорит серьёзно. Она всегда такая: говорит по делу и только то, в чём уверена. Его грудь словно пронзило толстым копьём, на конце которого теперь истекало вырванное сердце.
— Что случилось? — нашёл в себе силы выдавить он. Конечно, тётушка уже немолода, но Магнум думал, что у неё ещё много лет впереди. Благодаря ей он остался жив, благодаря ей он обладает манерами, благодаря ей он не сгнил в том лесу в обществе сошедшего с ума отца. Благодаря ей он — это он и никто другой.
— Целители сказали не более трёх месяцев. Это наследственное заболевание по женской линии, которое проявляет себя после пятидесяти, — наконец, он нашёл в себе силы взглянуть на неё. Она выглядела спокойной и смирившейся. Сколько ей уже известно о своей участи? И она молчала, не желая нарушать его покой. Магнум сжал ладони до хруста, до боли.
— У Аарона полно связей, Флос-Вина может обратиться к фоксам, мы найдем выход… — начал он, но тётушка покачала головой, и его голос затих.
— Я уже была у лучших целителей. Это неизлечимое заболевание, и оставшийся мне срок я просто хочу наслаждаться спокойной жизнью, — уголки её губ изогнулись в грустной улыбке.
— Я останусь с тобой, — проговорил Магнум беспомощно первое, что пришло в голову. Тётушка отрицательно покачала головой, и ему стало почти обидно. — Мне вообще не следовало оставлять тебя одну.
— Я воспитывала тебя не так, — прищурилась она. — Ты никогда не цеплялся за мою юбку, и сейчас это было бы оскорбительно. Я принимаю зелья и чувствую себя вполне неплохо. Ближайшие пару месяцев пройдут спокойно. И уйду я скорее всего тихо.
— Это неправильно — оставлять тебя в одиночестве, — пошептал он, запуская руку в волосы. Безысходность накатывала на него волнами, а во взгляде тётушки скользило лишь смирение.
Магнум был взрослым, ему
— Неправильно бросать всю свою жизнь ради того, чтобы подержать старуху за руку на смертном одре, — хмыкнула она, а потом очень тепло на него взглянула. — Я никогда не была одинока и не буду. У меня был и есть ты. И мне необязательно видеть тебя, чтобы знать это, — осторожно она протянула ему руку, и Магнум сжал её морщинистую, тёплую ладонь. В груди заболело так сильно, как не болело ни от одного превращения в канема. — И я бы хотела, чтобы кто-то был у тебя.
— У меня есть друзья, — честно сказал он. — Всё в порядке.
— Я рада, — кивнула она, переведя взгляд на пламя и по-прежнему держа его за руку.
— Всё же позволь мне закончить дела и приехать хотя бы через два месяца, — в это время семестр в Монтэм Сильва подойдёт к концу. И Магнум надеялся, что вопрос с проклятием госпожи Лунар разрешится. И если правда о её сущности всплывёт наружу, он всегда может помочь ей скрыться в Игравии.
— Я не хочу, чтобы ты чах надо мной, — покачала головой тётя Ирма и поджала губы в неудовольствии. У Магнума едва не вырвался истерический смешок. Они до смешного похожи друг на друга.
— Уступи мне в этом, прошу, — упрямо продолжил он. Её тусклые глаза заблестели от смеха.
— Упрямец, — покачала она головой и отпустила его руку, после похлопав по ней пару раз. — Не грусти, я прожила прекрасную жизнь. И благодаря тебе этот дом всегда был наполнен теплом. Ты ведь знаешь, что я ни на мгновение не пожалела, что забрала тебя к себе?
— Знаю, — прохрипел Магнум, чувствуя удушающий ком в горле. Слёз не было, лишь грудь сдавило так сильно, словно весь замок Кастелло Марэ рухнул на него. Смерть пришла совсем не на тот порог, на который он ожидал. И эта несправедливость разозлила его. Почему какому-то сумасшедшему старику отпущено куда больше времени, чем тётушке Магнума? Она ни разу не дала ему усомниться в его месте в этом доме. Она была его опорой, она строго следила за его обучением, когда он решил поступать в академию. Поддерживала и всегда гордилась. Но вместе с тем она давала ему свободу, давала дышать самостоятельно. Её заботы всегда было достаточно, она верила в его силы и позволяла всего добиваться самостоятельно, всегда оставаясь поблизости на случай, если ему понадобится поддержка.
— Всё будет хорошо, мой мальчик. Наконец, спустя столько лет, я встречусь со своим Максимилианом, — в глаза её пробралась грусть. Магнум не знал её мужа, она овдовела ещё до того, как взяла его к себе. И так больше и не вышла замуж, хотя он знал, что некоторые мужчины ухаживали за ней.
Они сидели, глядя на медленно угасающее пламя в камине. Также медленно угасала и её жизнь. Чувство вины застряло где-то в глубине груди Магнума, но он старался его не показывать. Тётя Ирма не одобрила бы этого. Он не мог повлиять на наследственное заболевание, но это не мешало ему ощущать, что он сделал для неё недостаточно.