Альянс мусорщиков
Шрифт:
– Если на сером пластиковом корпусе есть темные пятна, то она испорчена, - пояснила я. – Эта выглядит безопасной.
– Лучше положить ее в мою тележку. – Тэд сдвинул спальные мешки и матрасы, чтобы освободить место.
– Впихни ее между матрасами, чтобы не растрясло.
Тэд нахмурился.
– Кажется, ты назвала ее надежной.
– Я сказала, она выглядит безопасной, и все же разумнее поберечься.
Тэд уложил батарею в свою тележку, и мы вновь двинулись в путь.
– Мачико сказал, твою мать звали Кейрой.
– Да.
– Значит, твоя мать пользовалась
– Когда мама вступила в лондонское подразделение, люди прозвали ее Блейз, «вспышка», поскольку маму судили за поджог, но Лед продолжал называть ее настоящим именем. Со временем, и другие вернулись к имени Кейра.
– Значит, тебя назвали Блейз в честь матери, - рассмеялся Тэд. – Я сомневался, настоящее это имя или прозвище, но на самом деле, и то, и другое.
Я кивнула.
– Как твоя мать попала в лондонское подразделение?
Я сомневалась, что хочу делиться маминой историей с Тэдом. Это требовало объяснения многих расстраивающих меня вещей.
– Я помню, ты говорила, что она оказалась в неправильном месте в неправильное время, - прибавил Тэд.
Его сочувственный голос побудил меня начать рассказ.
– Мама родилась в две тысячи триста шестидесятом году. Ее родителями была совершенно респектабельная пара, жившая в Дублине. До рождения мамы они несколько лет стояли в листе ожидания переезда в новый колониальный мир, но из-за отсутствия родственников-иномирцев обладали низким статусом. К тому времени, когда маме исполнилось пять лет, планеты сектора Альфа уже закрыли двери перед новыми колонистами, а партия сторонников Земли блокировала открытие новых миров в секторе Бета.
Тэд болезненно скривился.
– Значит, твоя семья потеряла шанс переселиться в новый мир.
– Правительство объединенной Земли все время обещало восстановить порядок в городах, но они с каждым годом становились все опаснее. Большие территории Дублина перешли в руки мародеров. Оставшиеся жители строили баррикады, чтобы защитить свои районы, но сталкивались и с другими сложностями. Крупные проблемы причиняла погода, и здания, поврежденные штормами, так и не ремонтировались. Еда и другие припасы доставлялись от случая к случаю.
Я вздохнула.
– Люди побогаче переезжали в более мелкие и безопасные места, но мои бабушка с дедушкой не могли покинуть город. Они слишком залезли в долги с дублинским домом, который не могли продать.
– А не было способа отказаться от дома и кредита? – спросил Тэд.
– Тогда многие пытались это сделать, и правительство объединенной Земли выпустило новый закон. При желании вы могли уклониться от кредита, но за это получали уголовную запись о мошенничестве, так что ни один колониальный мир не впустил бы вас.
Тэд нахмурился, но ничего не сказал.
– Мои бабушка с дедушкой предпочли остаться в Дублине и родили еще двоих детей. Когда маме исполнилось десять, экспансионисты выиграли ключевое голосование за продолжение освоения сектора Бета. На следующий день дедушка встал в очередь, чтобы записаться в лист ожидания кандидатов на Бету. Но то же самое
Я пожала плечами.
– Должно быть, такие очереди выстраивались в каждом городе, а новые миры не открывались еженощно. Лишь через пять лет бабушке с дедушкой дали шанс покинуть Землю. Маме было уже пятнадцать, когда семья прибыла в Европу-межпланетную, чтобы начать путешествие в новый дом.
– Очевидно, что-то пошло не так и не позволило им уехать. Административная ошибка?
Мгновение я молчала, вспоминая горе на мамином лице во время этого рассказа. Один человек на тысячу страдал проблемой имунной системы, означавшей смерть на любой планете, кроме Земли. Мама оказалась одной из них. Она вышла из портала на Данае в секторе Альфа, служившей первым шагом в путешествии, рухнула, и люди настроили портал, чтобы вернуть ее на Землю.
Мама смутно осознавала голоса. Кто-то спрашивал ее родителей, хотят ли они спорталиться на Землю с дочерью. Отец ответил, что у них не будет другого шанса на переселение. Мать согласилась, что они должны вывезти в сектор Бета двух младших детей.
Я не решилась рассказать Тэду эту часть истории, боясь расплакаться.
– Да, что-то пошло не так. Родители и братья мамы отправились в новый мир – думаю, на одну из планет в секторе Бета, – а мама осталась. Всего в пятнадцать она оказалась совершенно одна. Вернулась в Дублин, но там было слишком опасно. Она собрала пару сумок, а перед уходом подожгла дом.
Тэд моргнул.
– Она подожгла дом? Зачем?
Мама говорила, что хотела уничтожить последнюю связь с покинувшими ее родителями, но мне не хотелось объяснять это Тэду.
– Она знала, что никогда не вернется, но поджог дома стал ужасной ошибкой. Когда мама уходила, полиция арестовала ее, а на следующий день устроили пятиминутный суд. Действительно, пятиминутный. В условиях чрезвычайного положения и борьбы с мятежами, на суды тратится мало времени.
– Но если дом принадлежал ее семье, твоя мать не совершила никакого преступления.
– Суд решил иначе. Она сожгла дом, значит, виновна в поджоге. Перед этим мама вынесла из дома вещи, значит, виновна в мародерстве.
– Но это совершенно не справедливо, - сказал Тэд. – Почему ее адвокат ничего не сделал?
– Из-за чрезвычайного положения ей не дали адвоката, – ответила я. – Это было ее первое преступление, никто не пострадал, а тюрьмы были переполнены, поэтому власти просто записали ее генетический код в базу данных преступников, проштамповали и освободили.
– Проштамповали? – переспросил Тэд.
– Сделали на тыльной стороне правой ладони татуировку с номером ее дела, чтобы каждый, глядя на нее, видел, что она преступница. Если ты посмотришь на правые руки большинства старых членов подразделений, то найдешь на них такие номера. В любом случае, после этого ни один законопослушный гражданин не дал бы моей маме ни еды, ни убежища, ни работы. Ее единственной возможностью оставалось перебраться в Лондон и попытаться найти кузена, который знался с лондонскими бандами. Хаос знает, как, но она выследила Льда.