Аляска золотая
Шрифт:
С правого борта хорошо просматривался длинный, неправдоподобно яркоизумрудный берег.
— Где мы сейчас находимся, шкипер? — хрипло и чуть взволнованно спросил Егор.
— Я думаю, что справа по борту от нас расположен один из карибских островов, — невозмутимо предположил швед. — Точнее сказать пока не могу.
— Карибский остров? — недоверчиво переспросил Егор. — Вы, капитан, не ошибаетесь? Както всё это, эээ…, неожиданно и быстро…
Фруде флегматично пожал своими широкими плечами и, скупо улыбнувшись, торжественно и чуть напыщенно объявил:
— Получается, сэр Александэр, что наша
Ещё немного полюбовавшись через хитрую бельгийскую оптику на изумруднозелёный берег острова, Егор поинтересовался:
— Капитан, а куда мы сейчас направляемся?
— В любом случае — на юг. К назначенному адмиралом Лаудрупом месту сбора, к Маракайбо. Одно только плохо: ветер стихает. Как бы не установился полный штиль…
Сзади послышался негромкий шорох — от соприкосновения подола длинного дамского платья с грубыми досками корабельной палубы — и Санькин звонкий голос взволнованно и слегка напряжённо спросил:
— Милый капитан Шлиппенбах, а другие наши корабли…. Они, они…. Они намного отстают от нас?
— Думаю, что суток на трое, не меньше, — надувшись огромным мыльным пузырём, важно известил швед. — Куда им, жалким тихоходам, угнаться за моей, извините, за нашей легендарной «Кристиной»?
— Следовательно, они…, не утонули?
— Конечно же, нет, дорогая княгиня! Это полностью исключается! С такимито опытными капитанами? Да, ну, не смешите меня, право…
Егор обернулся, и Санька — чумазая, бледная и растрёпанная — незамедлительно, совершенно не стесняясь Фруде, с громким и восторженным визгом бросилась ему на шею, жарко зашептала в ухо:
— Саша, прикажи, чтобы корабельный повар срочно нагрел воды, да побольше, да погорячее. Мне же надо срочно помыться! А потом пусть обед подают. Я проголодалась — как десять тысяч тамбовских волчиц…
А уже на самом закате они похоронили — согласно морскому обычаю — русского полковника Илью Солева.
Егор сперва сомневался: может, стоит пристать к острову и придать тело усопшего земле? Но Ерик Шлиппенбах, закостенелый дремучий романтик, всё же уговорил, мол: — «Быть похороненным в ласковых и тёплых, изумруднозелёных водах знаменитого и легендарного Карибского моря — очень благородная участь, о которой остаётся только мечтать понимающему человеку…».
Шведские матросы, непроизвольно воротя носы в сторону, завернули мёртвое тело Солева в старую, тёмнобежевую парусину, наспех зашили её суровыми нитками, предварительно положив в ноги покойному тяжёлое чугунное ядро.
Егор за все шестнадцать лет своего пребывания в России семнадцатого и восемнадцатого веков так толком и не выучил ни одного церковного текста, поэтому православную заупокойную молитву над умершим соратником прочитала Сашенция. Потом Ерик Шлиппенбах разразился длинной и торжественной речью, наполненной вычурными фразами о «благородных рыцарях,
А потом они — совместными усилиями — перевалили мёртвое тело, зашитое в старую парусину, за борт. Раздался громкий «бульк». Вот и всё, и ничего не хотелось больше говорить….
Глава пятая
Тайная Вечеря
— Каждому человеку да воздастся по делам его! И за все в целом, и за каждое дело в отдельности, — убедительно вещал важный и проникновенный голос. — Подлость — рано или поздно — будет отомщена. Доблесть же награждена — всенепременно и по достоинству….
Пожилой седовласый мужчина, сидящий за рулём автомобиля, неодобрительно усмехнулся и резко нажал на нужную кнопку магнитолы, переключаясь на другую волну.
Когдато седовласого мужчину звали Сергеем Николаевичем, но последние пятнадцать лет все обращались к нему не иначе, как — «господин Координатор». Причём на разных языках этой планеты, потому что секретная служба «SV», которую он имел честь возглавлять, была международной.
Конечно же, он единолично возглавлял службу в её текущей деятельности, и под его непосредственным началом находилось несколько тысяч сотрудников. Причём, некоторые из них усердно трудились и за пределами нашей Солнечной системы, а отдельные индивидуумы — даже в далёком и загадочном Прошлом. Но это — только в текущей и повседневной деятельности. В глобальном же, так сказать, масштабе, а также в разрезе стратегического планирования, служба подчинялась Высшему совету, который — время от времени — серьёзно напоминал о себе, неожиданно вызывая на начальственный ковёр и устраивая очередную показательную головомойку. Иногда высокие претензии были сугубо по делу, но чаще всего — просто так, из принципа, мол, для того и зубастая щука, чтобы ленивый и упитанный карась не дремал…
Сергей Николаевич аккуратно припарковал свой неприметный служебный автомобиль на уютной стоянке, расположившийся возле неприметного двухэтажного особняка под тёмнокрасной черепичной крышей, местами увитой густым, тёмнозелёным плющом. Впрочем, в этом тишайшем пригороде города Лондона все двухэтажные и трёхэтажные строения были сугубо неприметными, с крышами, местами увитыми густым, тёмнозелёным плющом…
Неяркое жёлтое солнце уже наполовину скрылось за линией горизонта, над пригородом столицы туманного Альбиона медленно, но верно опускался тёмносерый, почти бесцветный вечер.
«Ерунда какаято!», — внутренне поморщился Координатор. — «Во всех других местах нашей прекрасной планеты поздние вечера совсем другие, цветные: нежносиреневые, светлофиолетовые, тёмносиние…. И только в Лондоне они такие — никакие, бездарносерые…. Да, Высший совет — в своём репертуаре, мало того что в Англию пришлось тащиться, так ещё и на ночь глядя пригласили, умники хреновы…. Что за нездоровая манера такая — все важные вопросы рассматривать поздней ночью? Прямо не рядовое совещание, а какаято Тайная Вечеря…».