Аляска золотая
Шрифт:
— После недавнего ливня вода во всех притоках Юкона стала одинакового цвета: беспросветно грязнобежевого. Как же мы теперь узнаем — какая из этих речек является вожделенным Клондайком?
— А много у Юкона — в этих местах — имеется правых притоков?
— Не особенно. Лососевая река, Индианка, Эльдорадо, Хункер, Клондайк…
«Потревожим нашу общую память!», — предложил никогда неунывающий внутренний голос. — «Итак, где располагался в двадцатом и двадцать первом веках город Доусонсити? Эээ…. Кажется, на обширной и каменистой террасе, расположенной между местом впадения в Юкон чистых вод Клондайка
— Ребята, пристаём к берегу! — приказал Егор крепостным, сидящим на вёслах. — Посередине между этой горой и той речкой…
Первыми на низкий берег выскочили Айна и Вупи. Девушке, очевидно, приспичило по малой нужде, а волчица поспешила за своей хозяйкой, наверное, просто так, за компанию. Мужчины тем временем вытащили нос шлюпки на прибрежную косу, разгрузили скудный багаж, который состоял из скатанной в рулон парусины палатки, составных частей индейского вигвама, початого бочонка с икрой нерки, мешка с ржаной мукой, мятого медного казанка и старой бронзовой сковороды.
— Да, совсем негусто, — пробормотал себе под нос Егор.
Айна, вернувшаяся через несколько минут на берег Юкона, была чемто обеспокоена, волчица же жалась к её ногам с недовольным и брезгливым видом.
— Что случилось? — бросился Иван навстречу жене.
— Плохое место! — взволнованно сообщила девушка. — Здесь — Чёрные Тени. Очень злые. Надо уходить отсюда. Очень быстро…
— Но, почему? — спросил Егор.
— Сами — смотреть. Вместе с Ваней. Всё поймёте…
Шедший первым Иван неожиданно остановился, удивлённо развёл руки в стороны и громко воскликнул:
— Надо же, Александр Данилович! Ёлочки мои зелёные! У нас в России я такого не видел никогда! Да и не слышал…
— Чудны дела твои, Господи! — поддержал подчинённого Егор.
Перед ними раскинулось бескрайнее мухоморное «море». Яркокрасные — в крупный белый горох — грибы были повсюду: между деревьями и кустами, их приметные шляпки выглядывали из густых зарослей папоротника и из кустов черничника. Но особенно поражали размеры этих ядовитых грибов: диаметр отдельных экземпляров превышал метр, а высотой некоторые мухоморы только совсем немного не доходили Егору до пояса.
— И воздух здесь какойто спёртый и очень, эээ…, опасный! — Ванька недовольно покрутил носом. — Может, командир, послушаемся мою прозорливую супругу и сменим место — для стационарного поселения — на более весёлое?
На речном берегу Егор объявил:
— Перемещаемся ниже по течению Юкона. Осмотрим правый берег Клондайка, если понравится, то встанем лагерем там.
«Что же, братец, тебе уже не впервой — города переносить на новые места», — вяло прокомментировал это решение усталый внутренний голос — «Питербурх — твоими стараниями — заложили не на островах невского устья, а западнее — на сорок километров. Теперь вот и Доусон, похоже, переместится ниже по течению Юкона — километров так на двенадцатьпятнадцать. Подумаешь, ничего необычного…».
На правом берегу Клондайка было спокойно и уютно: никаких тебе гигантских мухоморов,
— Сколько белых грибов, мать его! — тут же заявил невыдержанный Ухов. — Никогда не видел такого! Отличное место! Очень напоминает русский бор…
— Хорошее место, — невозмутимо поддержала мужа Айна. — Высокое. Весной большая вода не доставать. Пахнет хорошо. Здесь живут только Светлые Тени.
— Грыы! — согласилась с хозяйкой волчица Вупи.
Путешественники вытащили шлюпку на берег, разгрузили её и занялись обустройством походного лагеря.
«Закладкой нового города, чего уж там!», — торжественно поправил бюрократически настроенный внутренний голос. — «Легендарного — Доусонсити…».
Они слаженно установили палатку и индейский вигвам, на скорую руку смастерили просторный навес (с земляной крышей) для хранения — на случай сильных и долгих дождей — сухих дров и бересты.
Егор — с помощью линз подзорной трубы — занимался разжиганием костра, когда сзади послышался какойто странный «бряк»: от берега Клондайка подходил Ванька Ухов, осторожно держа на вытянутых руках медный казанок, заполненный речной водой.
— Ты что же, водицы начерпал прямо с галькой? — недовольно спросил Егор. — Слышишь, камушки перекатываются в посудине? Тоже мне, деятель неаккуратный!
— Извини, Данилыч, сейчас принесу новой! — Иван, не споря, выплеснул из казанка воду на большой белый гриб, заинтересованно уставился на чтото, присел на корточки и позвал — непривычно сдавленным голосом: — Александр Данилович, подойдика сюда! Какая интересная штуковина!
Егор подошёл, нагнулся и невольно ахнул: на широкой, тёмнокоричневой шляпке гриба лежал очень симпатичный, бугристый и светложёлтый камушек, слегка напоминавший маленького лягушонка…
Глава двадцатая
Доусонсити и ручей Бонанза
Самородок оказался очень приятным на ощупь, прохладным и тяжёлым.
«Грамм на сто потянет!», — определил на вскидку внутренний голос и добавил — ни к селу, ни к городу: — «Жаль, что Александры Ивановны здесь нет. Вот бы порадовалась, голубушка наша! Скучает там, наверное, на далёком океанском берегу, слезинки роняет украдкой…. Помнишь, братец, тебе икалось — весь вчерашний вечер? Это она, видимо, вспоминала о нас с тобой — неприкаянных и убогих, обобранных бесстыжим торнадо до последней нитки…».
Егор одобрительно похлопал Ивана по плечу и, положив золотого лягушонка в карман камзола, вернулся к прежнему занятию. Кислоты, чтобы проверить истинную золотоносность, у него под рукой не было (унёсла чёрная Воронка с собой кожаный саквояж с лекарственными мазями, настойками и другими полезными причиндалами), но он был уверен — по тяжести самородка — что имеет дело с золотом, а не с обычной медяшкой.
— Александр Данилович! — заныл за его спиной Ванька. — Может, отложим на время другие дела и займёмся золотишком? Удача, как известно, она к другой удаче липнет…