Алые паруса бабушки Ассоль

Васина Нина Степановна

– Тогда зачем он его купил? – задумался Кортик.

– Чтобы выпить теплой крови, – сам не знаю почему, ляпнул я.

Кортик содрогнулся, потом предложил это выяснить.

– Как? – удивился я.

– Мы осмотрим его мусор, – уверенно заявил он.

– Мусор?.. Как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Залезем в контейнер возле его дома. По мусору можно столько узнать о человеке, сколько не даст ни одна слежка! Павел Игнатьич рассказывал, как он работал в госбезопасности и выслеживал «крота». Так называется человек, который шпионит, – разъяснил он, видя мое недоумение. – В смысле передает секретную

информацию другим службам, или продает за деньги. Только благодаря ежедневному осмотру мусорного контейнера удалось собрать доказательства и предотвратить его побег из страны.

Я задумался и постарался отговорить Кортика.

– Контейнер общий. Как мы узнаем, какой именно мусор – его? И потом, как этот мусор рассмотреть?

Кортик, всегда после посещения тира еще несколько часов пребывающий в состоянии скрытой агрессии, заявил, что мы опрокинем контейнер и вывалим весь мусор, а там – разберемся!

– Когда его вывозят?

– Через день. Часов в семь утра, – предположил я. – Или в шесть.

– Так рано я не встану, значит, идем сейчас! – вскочил Кортик.

– Куда это вы на ночь глядя? – вышла матушка, когда Кортик рылся в шкафу в прихожей, чтобы найти старую одежду. – А ужин? Мы не ужинали, тебя ждали. Сейчас же мыть руки и есть!

Кортик уже не мог переодеться в другую одежду, чтобы это не вызвало дополнительных ее расспросов.

– Мы выйдем на пять минут, аппетит нагуляем и все съедим, – пообещал он.

Осмотрев мусорный контейнер, мы поняли, что опрокинуть его будет очень тяжело, и даже если это удастся, то грохот от такого действия вынудит по крайней мере жильцов близлежащих четырех домов посмотреть, что грохотало. Остальные позвонят на пульт охраны.

Кортик с большими предосторожностями откинул крышку, чтобы та не стукнула, и заглянул внутрь. По его лицу я понял, что от запаха мусора вся его решительность попробовать себя в роли шпиона испарилась. Я подъехал как можно ближе к металлическому боку, поставил коляску на тормоз и подтянулся на руках, ухватившись за край контейнера. Осмотрел его содержимое. Это придало Кортику силы. Контейнер был заполнен наполовину, он в него залез.

Потом я указывал, где посмотреть, а он рылся в пакетах. Черный, из плотного полиэтилена, перетянутый желтой банковской резинкой, мы нашли минут через пять. Кортик его развернул.

В свете фонаря мясо и кости выглядели не так страшно, как при дневном свете, но страшней, чем на черно-белой пленке.

Я отпустил край контейнера и вернулся в кресло, сглатывая тошноту. Кортик продолжал копошиться в металлическом ящике на колесах, чертыхаясь, когда влипал во что-то уж очень неприятное.

– Что ты ищешь? – не выдержал я.

– Перья! – откликнулся Кортик, и я услышал, как его стошнило.

Он сразу вылез, бледный и злой.

– Наконец-то! – встретила нас матушка в прихожей. – Все остыло. Мясо пришлось подогреть, теперь оно не такое сочное. Что это вы скривились? Быстро за стол. Слышите? Какой-то странный запах…

Когда Кортик, третий раз приняв душ и в десятый раз отказавшись от еды, улегся спать в моей комнате, я спросил, нашел ли он перья.

– Я все перерыл. Ни одного даже крохотного перышка!

– И

отчего ты сблевал? – скрывая улыбку, спросил я. Очень хотелось поддеть Кортика, мне не нравилось, что большую часть свободного времени он стал проводить с шофером.

– Молчи!.. От использованной прокладки.

Вот так он меня поддел. Я очень редко смотрел телевизор – предпочитал читать, мечтать и еще компьютер – и понятия не имел, что такое прокладка. Я даже чуть не спросил, прокладка для чего? – но что-то удержало меня.

– Представь, – добил меня засыпающий Кортик, – они еще в себя тампоны с веревочками засовывают.

Через три месяца Улисс пропал. Его только что подстригли, он знал, что в первые две недели после стрижки вызывает всеобщее восхищение, да и сам себе ужасно нравился, поэтому даже лужи обходил, чтобы не запачкаться.

Два дня мы его искали, обходя в нашем поселке участок за участком. Охранники на въезде, два садовника по вызову, чистильщик бассейнов, сантехники и старый спившийся плотник, которого жильцы поселка, как и моя матушка, вызывали к себе уже чисто символически – «поддержать здоровье», с сочувствием уверяли нас, что пуделя не видели.

К вечеру второго дня поисков матушка предложила расклеить объявления, а мы с Кортиком задумчиво посмотрели в окно на мусорный контейнер по ту сторону дороги.

– Когда мусор вывозили? – спросил Кортик.

В этот раз мы запаслись фонариками и респираторами, которые родители Кортика оставили в Надоме для личного пользования. Мы надели старую одежду и под ошарашенным взглядом матушки натянули резиновые перчатки, в которых она мыла сантехнику. Кортик – зеленые, а я – желтые. Мы шли на дело не таясь. Кортик с жутким лязгом откинул крышку контейнера и полез внутрь. Он собирался копаться в нем, пока не осмотрит все до единого пакета, даже если для этого их придется выкидывать наружу. Я собирался вместе с ним свалиться в мусор и рыться в нем, но как только подтянулся, сразу завис глазами на черном полиэтиленовом пакете, перетянутом банковской резинкой.

Кортик вылез с тяжелой ношей и медленно-медленно снимал резинку.

Дышать через респиратор было трудно. Когда мы открыли пакет и заглянули в него, мы сразу сняли респираторы, чтобы уровнять сбившееся дыхание и заглотнуть побольше свежего воздуха – так было легче удержать слезы.

Грубо говоря, в этом пакете, как и в предыдущем, были куски мяса и кости. Почему мы с Кортиком поняли, чье это мясо? По ошейнику. Там лежал ошейник Улисса, и все остальное мы уже не рассматривали.

Кортик шел к дому впереди меня. Вдруг он резко развернулся, я еле успел затормозить, чтобы в него не врезаться.

– Матушке – ни слова, – приказал он.

Я понял, что Кортик собирается что-то предпринять. Мне, конечно, в голову не могло прийти, что он будет стрелять в немца. Я был так зашиблен смертью Улисса, что предался страданиям весь, целиком, и на месть сил не осталось. А Кортик стал голодным духом, мучимым голодом и жаждой. Он отнес пакет в сарай. Вышел оттуда с лопатой. Я осветил место фонариком, Кортик с остервенением стал копать под яблоней у сарая и за несколько минут вырыл довольно большую яму. Потом вдруг застыл и с беззащитностью подранка в голосе спросил: