Алые погоны (повесть в 3 частях)
Шрифт:
Серебряными лучами легли клинки на плечи офицеров. Рота за ротой — мимо линейных, красными флажками окантовавших плац. Рота за ротой — мимо трибуны, с которой внимательно смотрит генерал. Барабаны отбивают дробь.
В последнем ряду тутукинцев старательно вышагивает Самсонов, но никак не поспевает за строем — отстает. Какой-то хлястик бьет Самсонова по ногам, однако и этого он не замечает. Повернув до отказа голову вправо, Сенька старается увидеть генерала, а увидев, располагающе, как
После парада здесь же, на плацу, началось выступление приехавших в гости артистов цирка. Гибкий, как пружина, Виталий Лазаренко с наклеенными бровями, сходящимися на лбу, делал сальто через поставленные рядом автомобили — голубой «ЗИС» и неказистую «эмку». Прыгун искал глазами еще что-нибудь, что представляло бы для него более серьезное препятствие.
— У вас лошади есть? — спросил он у сидящего неподалеку на земле Снопкова.
— Есть! — Снопков вскочил с готовностью. — Сколько надо?
— Ведите шесть!
Через несколько минут суворовцы привели своих коней, которые пугливо шарахались и настороженно поводили ушами.
Неутомимый прыгун, прибавляя по одной лошади, весело спрашивал у зрителей после каждого прыжка:
— Ну, как?
И сотни голосов хором отвечали:
— Хорошо!
— Ну, а теперь как?
— Очень хорошо!
Когда выступление артистов закончилось, генерал поблагодарил их и, обращаясь к ребятам, предложил:
— А теперь давайте покажем, что мы умеем делать!
Мгновенно сам собой возник огромный круг, похожий на белый обруч с алой линией погон. В центре круга начали выступать певцы, поэты, гимнасты. Вот так же, — казалось бы, стихийно, — возникает на солдатских привалах пляска и веселая песня, вырывается наружу бодрость людей.
Самсонов с таким азартом ходил колесом и вприсядку, что еще добрый десяток танцоров выскочил в круг.
Кирюша Голиков подскочил к полковнику Ломжину и, дробно выстукивая каблуками, поводя плечами, застенчиво и настойчиво стал то надвигаться на него, то отходить.
Ломжин шевельнул густыми темными бровями, плотнее надвинул фуражку и молодцевато пошел по кругу. Без умолку играл оркестр. «Яблочко» сменялось гопаком, гопак — лезгинкой.
Дадико приятным высоким голосом пропел «Комсомольскую песню». «Крутил» сальто Лыков, и Виталий Лазаренко одобрительно улыбался ему.
Генерал поднял руку. На мгновение наступила тишина.
— Споем все вместе? — спросил Полуэктов, и сотни голосов с готовностью ответили:
— Споем!
И хор, которого еще никогда не слышало училище, потому что сейчас пели все, подхватил торжественно и звонко:
Кипучая, могучая, НикемГенерал пел со всеми, помолодевший, веселый.
…После общего праздничного обеда суворовцев, гостей и офицеров Ковалев получил увольнительную записку и зашел за Галинкой. Они решили погулять в городском саду.
Тополиный пух летал над городом, собираясь в канавах зыбкими комьями. Одна пушинка села Гале на плечо. Володе очень хотелось снять пушинку, но он не решался. На смуглом локте у Галинки он заметил свежую царапину. «Наверно, с кошкой играла», — подумал он.
— Володя, а когда у вас летние каникулы начнутся?
— С первого июля.
— Домой отпустят?
— На один месяц. А отличников учебы — на сорок дней.
Галинка вопросительно посмотрела на Володю, как бы спрашивая: значит, тебя на сорок дней? Но вслух вопроса не задала.
— А после возвращения из дома?
— Мы на месяц выезжаем в лагери до первого сентября.
Галинка нахмурилась.
— Ну, вот еще…
— Что? — спросил Володя, и сердце у него замерло. Он догадывался, чем она недовольна. — Что «ну, вот еще»?
— Да ничего. — Галинка тряхнула головой. — Просто так… А я к тете поеду в деревню. Там пруд, купаться буду, корову доить, — она озорно блеснула глазами. — Не веришь?
— Ну и купайся, — разочарованно сказал Володя.
Они вошли в сад. Народу было много, переливчато играл баян. С криком бегали дети.
— С Бокановым теперь не ссоришься? — спросила Галинка.
— Знаешь, какой он хороший! — горячо отозвался Володя. — Я был несправедлив к нему.
Галинка посмотрела одобрительно.
— К нему приехали жена и сын. Мы думали: ну, теперь займется своими семейными делами, о нас меньше заботиться будет. А он такой же, как раньше. Сегодня после парада подходит ко мне, говорит: «Вот немного устроюсь с квартирными делами, и ты с Галинкой и Семеном приходи ко мне в гости». Пойдем? Правда?
— Конечно, пойдем.
Они свернули на главную аллею.
— А ты что-то важничать начал, как стал вице-сержантом, — неожиданно сказала девушка, уголком глаза взглянув на Ковалева.
— Ну вот еще, — удивился Володя, — нисколько! Просто приятно, что не хуже других. А то Пашков заносился.
— Вот кого я не люблю, — решительно сказала Галинка, — так это вашего Пашкова. У него и лицо какое-то, — она подбирала слово поязвительнее, — породистое. Даже родинки на щеках породистые. Печорина из себя разыгрывает.
Ковалева задел тон Галинки, он считал не по-товарищески выслушивать такие суждения о своем однокласснике.
— Ну, это ты напрасно! Он стал гораздо лучше!