Алые Розы
Шрифт:
Нужно водички попить. Встаю с кровати, накидываю футболку и выхожу в тёмный коридор. Прохожу мимо их двери. Эти «голубки», наверное, резвятся в своей кровати — конечно, им же тепло вдвоём! Не могу об этом не думать и одновременно боюсь представлять их в объятиях друг друга.
Захожу на кухню, беру чашку и наливаю воды из крана. Вода в кране чистая, артезианская, прошедшая через длительную систему очистки, что стоит в подвале. Делаю несколько глотков, у меня болит горло, сильно болит, и перед глазами всё плывёт. Наверное, я ещё и простужена. Этого только не хватало!
— Юль,
— Уснуть не могу. — Я обнимаю себя за плечи.
— Мёрзнешь. — Уже понятно, что это Сашка. — На, накинь. — Он накидывает мне на плечи шерстяной плед и к себе прижимает.
Я плачу без слёз. Слёз больше не осталось — наверное, я всё выплакала или они предательски не текут. Меня сегодня предаёт даже собственное тело.
— Ты чего, мы же так мирно переговорили, — шепчет мне он на ушко.
— Не знаю, — отвечаю я, — не знаю. Ничего не могу с собой поделать. Хочу, но не могу. Так больно под сердцем, так больно! Мне кажется, я сейчас умру.
Он прикасается губами к моему лбу и снова говорит:
— У тебя жар, давай температуру померим.
Сашка включает ночник и достаёт с верхней полки градусник. И мы сидим вдвоём на кухне и меряем мне температуру.
Из комнаты выходит Вика, волосы её распущены, на теле одна только Сашкина рубашка, из-под которой видны её голые ножки.
— Саш, ну ты скоро? — зевая, спрашивает она.
— Да-да, сейчас. — Он забирает у меня градусник. — Всё в порядке, Юль, температуры нет.
Достаю из холодильника мой кусочек тортика, делаю себе чай и начинаю безо всякого аппетита доедать торт. Я не чувствую ни вкуса, ни удовольствия, да ещё и горло болит к тому же. Такого ещё со мной не было, чтобы сладкое не приносило радости. Последние несколько кусочков я возвращаю в холодильник. Выливаю в раковину недопитый чай и иду в туалет. Какое волнующее место!
Снимаю с себя трусики и любуюсь своим отражением в зеркале. Тереблю свою «бусинку». Если бы я могла переспать сама с собой, любить саму себя и ни от кого не зависеть! Намеренно заставляю себя мастурбировать. Мне не хочется, но надо. Нужно как-то выбросить из головы эти дурацкие мысли, подавить страсти.
Затыкаю пробку в ванне и включаю воду. Ложусь в ещё не прогретую ванну и направляю тёплый душ на свою «щёлку». Помогаю себе рукой. Так намного легче, кажется, я возбуждаюсь и мне уже хорошо. Главное — не думать, только бы никогда ни о чём не думать и ничего не вспоминать. Мне хорошо. Я дрочу изо всех сил и даже постанываю. Я вытягиваю носочки от удовольствия, прижимая к себе коленки руками, одной рукой держу душ, а другой тереблю свою «горошинку».
Стук в дверь:
— Юль, ты там? — Голос Вики.
— Да-да, — говорю я, сгорая от стыда.
— Мне в туалет нужно. Пустишь?
«Только если ты позволишь у тебя полизать», — думаю про себя и улыбаюсь от хода моих собственных мыслей. Я больше не жалею себя, а думаю о чём-то настоящем, о чем-то человеческом.
— Да, конечно. — Я поднимаюсь из ванной, вся в пенке. Накидываю
Вика осматривает меня с ног до головы и, ухмыляясь, проходит мимо, ловко снимает трусики и садится на унитаз. Я тоже не стесняюсь её, скидываю халат и, голенькая, ложусь в ванную. Вика сидит на унитазе и не может пописать.
— Чем тут занималась? — спрашивает она.
— Думала о тебе и мастурбировала, — честно признаюсь я.
— Эх, Юлька, Юлька! Ну зачем тебе надо было становиться лесбухой? Мы же так мило… — Она не заканчивает и улыбается, сверкая белоснежными зубками.
Я вытягиваю ножку и демонстративно намыливаю её пеной.
— Я всё так же тебя люблю, только сильнее, — смотрю ей в глаза. — Я не могу без тебя жить, с ума схожу без твоих прикосновений, без твоего тела! Обожаю твою писюшку, прямо сейчас готова зацеловать!
— Ты неисправима! — Вика встаёт, натягивает трусики и выходит, а я погружаюсь с головой под воду, мочу волосы. А почему бы не помыть голову, раз я уже решила принять ванну? Правда, здесь нет никаких кремов, которые я использую после ванны. Но у меня с собой в сумочке что-то есть. Опускаю руку вниз и вновь ласкаю свою «киску». Думаю о Вике и возбуждаюсь. Мне так приятно.
Валяюсь в ванной больше часа. Потом выбираюсь и закутываюсь в Сашкин халат, немого дрожу, добегаю до своей комнаты, запрыгиваю под одеяло и пытаюсь уснуть. Смотрю в окошко, а там начинает светать, в мае всегда светает рано.
«Эту ночь я пережила». — Закутываюсь в одеяло, улыбаюсь сама себе и засыпаю. Меня немного холодят мокрые волосы, но я их аккуратно закручиваю в чалму из полотенца.
Я сплю без одежды. Все в этом доме видели меня голенькой, и вряд ли я смогу кого-то этим смутить. Мне нечего стесняться; даже если во сне я раскроюсь, ничего страшного не случится.
И там, во сне, мне, наконец, по-настоящему хорошо.
Глава 7
Просыпаюсь поздно утром и несколько минут валяюсь с закрытыми глазами, не хочу спугнуть сон. В груди приятно щекочет, как от первой влюблённости. Я счастлива! Но стоит мне открыть глаза, как жуткая гиря воспоминаний опускается на моё нежное сердечко, и оно начинает бешено колотиться. Я вспоминаю вчерашний день. Каких глупостей я наговорила! Я вспоминаю, что Вика меня бросила, и на глазах появляются слёзы. Закрываю глаза и едва не плачу. Я не хочу просыпаться, не хочу возвращаться в реальность.
Стук в дверь:
— Юль, ты встала? — звучит голос Вики.
— Да можешь заходить, — отвечаю и укрываюсь. Мне жарко, и я оставляю одну ножку снаружи.
Вика заходит и смотрит на меня, она уже выглядит как счастливая невеста. Что-то в ней переменилось за ночь. Интересно, а они там трахались или воздержались, хотя бы пока я в доме?
— Ты как, получше? — спрашивает она.
— Немного, — честно вру я.
— Ну, слава Богу, а то я так волновалась из-за тебя вчера, и Сашка тоже! Говорил, что не надо тебя домой отпускать, как бы ты с собой ничего не сделала.