Алые сполохи
Шрифт:
– Хмм… - Такая вздохнул.
– Трудновато это для вас, ребята, - взять на себя всех онре Японии.
– Пожалуйста, не говорите таким тоном, будто вас наши дела не касаются. Рано или поздно вам придется присоединиться.
– Вас только двое? Больше никого нет?
– Приказ Уэсуги Кэнсина приняли пять перерожденных, включая меня: Уэсуги Кагетора, Какизаки Харуиэ, Наоэ Нобуцуна… еще Иробэ Кацунага (15) и Ясуда Нагахидэ (16). Иробэ-сан - преданный сторонник клана со времен почтенного отца лорда Кэнсина, лорда Тамекаге (17);
– А второй?
– Ясуда Нагахидэ?
Наоэ пригубил из стакана.
– Он переселился несколькими годами ранее, но мы о нем не слышали и не думаем, что он где-то поблизости. Он довольно сложный парень. Вероятно, он провел каншо не над зародышем, а над более взрослым телом, и хочет остаться в стороне от битвы. Мы не знаем, где он и чем занимается, что беспокоит: нам и при лучшем раскладе не хватает сил.
– Он силен?
– Он уступает только вам. Но изначально он был одним из людей лорда Кагекацу, и Харуиэ недолюбливает его до сих пор.
– Харуиэ? Почему?
– В битве за наследство, Смуте при Отатэ, Харуиэ возглавил тех, кто поддерживал лорда Кагетору… то есть, вас, и был убит лордом Кагекацу. Это даже сейчас не дает ему покоя, поэтому он имеет что-то вроде предубеждения по отношению к тем, кто был на стороне лорда Кагекацу.
– А ты?
– Вас бы порадовало, если бы я был на вашей стороне?
Наоэ слегка улыбнулся в ответ на взгляд Такаи и посмаковал глоток бурбона.
– Очень жаль, но я поддерживал лорда Кагекацу. Впрочем, меня убили из-за некоторых неприятностей, вызванных вопросом о награде, так что мне хвастаться нечем.
Такая в немом удивлении смотрел на Наоэ. Если подумать, разговор казался крайне скользким. Такая прикусил язык: вся проблема была в том, что он не мог понять, как следует относиться к словам Наоэ.
Наоэ заметил его колебания:
– Вы… все еще не верите нам?
– …Нет. Не то чтобы… - пробормотал он, немного подумал и уточнил: - Ты сказал, мы оба погибли, сражаясь с Нобунагой тридцать лет назад. Если потом мы переселились, почему я не одного с тобой возраста?
– Действительно… Возможно, перед этим вы совершили каншо над каким-нибудь другим телом, потому вы и младше меня.
– …
Такая пристально смотрел на свою ладонь, крепко стиснувшую запястье другой руки.
Каншо…
– Странное чувство, правда?
– ?
– Это каншо… вселяться в кого-то, красть тело, выкидывать душу настоящего хозяина и делать тело своим… в этом суть?
– Да.
– Получается, это тело на самом деле не мое?
– …Правильно.
Пальцы Такаи сжались сильнее.
– Выходит, в этом теле был некто, кого тоже звали Оги Такаей?
– …
– Кто-то - не я - кто мог бы стать настоящим Оги Такаей…
–
– Разве это правильно? Разве Синген с Юзуру не то же самое сделал? Я имел право так поступать?
– В противном случае мы не могли бы продолжать жить и выполнять нашу миссию, - трезво расценил Наоэ.
– А ты никакой вины перед настоящим хозяином тела не испытываешь?
– Хищник не чувствует себя виноватым, убивая добычу, потому что для него это жизненно необходимо. Так же и с нами. Мы ничего не можем с этим поделать.
– Ничего не можем? Хорошенький вопрос. Нам все позволено только из-за того, что у нас миссия? Мы отбираем целую жизнь. Разве не должны мы извиняться перед семьей, друзьями настоящего хозяина тела, за то, что обманываем их?
– … Но тела, в которые мы вселяемся, всего лишь зародыши. У них еще нет личности и связей с обществом.
– И это нас оправдывает? Это же неправильно! Настоящий Оги Такая должен быть кем-то другим. Если бы ничего не случилось, он стоял бы здесь, где стою сейчас я. Он знал бы окружающих меня людей. Я жулик… мошенник… да? Каншо делает нас ворами и лжецами… даже убийцами! Как же вы можете поступать так с чистой совестью?
– … Считаете, мы не задумывались над этим?
– невыразительно откликнулся Наоэ.
– !
Повисло молчание, Наоэ уставился в стакан.
– Давайте остановимся. Дальнейшие размышления на эту тему не приведут ни к чему, кроме ссоры.
– …
Позванивал лед.
Такая смотрел на холодный профиль Наоэ.
Над террасой одиноко звучала партия фортепиано.
Мягкий звук работающего шейкера.
– Наоэ…
Наоэ спокойно взглянул на Такаю. Тот пристально изучал поверхность стойки.
– Слушаю.
– Я… - почти беззвучно шепнул он.
– Кем… ты хочешь меня видеть?
– …
Фортепиано исполняло печальную сонату.
Наоэ прищурился:
– Вы должны… просто быть самим собой, Такая-сан.
На гранях стакана переливался неоновый уличный свет и блики свечного пламени.
Огонек дрогнул.
Такая закрыл глаза.
– Сами доберетесь?
– Ага.
Наоэ проводил Такаю до выхода. Такая поднял воротник хлопчатобумажной куртки и посмотрел в ночное небо:
– Ты же мне свой Бенц не дашь? И ладно. Я поймаю такси возле станции.
– Ясно.
– А как вы содержите свой храм? Милостыню просите или как?
– Мой старший брат - агент по продаже недвижимости.
– А говорят, что монахи не должны участвовать в мирских делах.
– Такая-сан, - позвал Наоэ.
– ?
– Вокруг вас не происходит ничего необычного?
– Необычного?
Такая немного поразмыслил и встрепенулся:
– А, все говорят, что я чокнулся.
– Что?
– насторожился Наоэ.
– Вообще-то, я еще не был в больнице… поэтому не уверен…