Алый флаг Аквилонии. Железные люди
Шрифт:
Но больше всего меня шокировало, что это не собственная затея господ отцов-основателей, иначе называющих себя Прогрессорами, а, по словам мадам Ванессы, непосредственный Господний Замысел. И в самом деле - немыслимо, чтобы разрозненные группы пришельцев из различных времен каким-либо случайным образом оказывались в таких местах, где русские основатели Аквилонии могли их подобрать и включить в состав своего государства. Вот и я оказался в этом мире там и тогда, где эти люди смогли сразу же вытащить меня из воды, что, по мнению местного начальства (того самого младшего прогрессора месье Петрова), делает меня и званым, и избранным для какой-то пока еще неясной цели. Господь никогда не объясняет Основателям смысла таких «забросов», но у этих людей есть жутковатая поговорка, что если тебе под руку положили топор, то придется
Всех людей тут четко делят на четыре категории. Первая - «настоящие враги», которых следует истреблять до последнего человека. Вторая - «ненастоящие враги», которых следует разгромить, а выживших взять в плен для дальнейшего перевоспитания и превращения в полноправных сограждан. Третья - «свои», с которыми следует договориться мирно. И четвертая категория - «местные», нуждающиеся в просвещении и обучении. Я для этих людей оказался «своим», и потому меня встретили как друга и предложили место в своих рядах.
Я даже понял, почему Творец Всего Сущего выбрал на роль отцов-основателей именно русских из двадцать первого века. Эта нация довольно легко принимает глобальные идеи и отличается от других тем, что, уверовав в новые истины, она отдается их воплощению с самым безжалостным фанатизмом. Именно таким фанатиком, ради идеи не жалеющим ни себя, ни других, показался мне при первой встрече младший прогрессор месье Петров. Там, где французы в своем большинстве бросили оружие и подняли руки, русские с непреклонным упорством продолжали сражаться с врагом на пороге своей столицы, и настолько поломали военную машину Гитлера, что это предопределило возможность дальнейшей победы.
А еще я, кажется, понял, для чего, помимо «своих», сюда, в этот мир, забрасывают еще и самых разнообразных «настоящих и ненастоящих врагов». Сами основатели Аквилонии этого не осознают, ибо не могут взглянуть на себя со стороны, но у меня по рассказам мадам Ванессы сложилось впечатление, что местное общество просто натаскивают на грядущую схватку, будто свору бойцовых псов. Угроза, которую предстоит отразить Аквилонии, должна прийти сюда издалека, не по воле того, кто затеял этот эксперимент, а, так сказать, в силу объективных обстоятельств. При этом, когда отгремят бои и настанет время вложить меч в ножны, вражеское общество нужно будет подвергнуть интеграции и ассимиляции, а не истреблять под корень до последней женщины и ребенка. Поэтому на знаменах основателей этого государства, помимо христианских максим: «не человек для субботы, а суббота для человека» и «нет ни эллина, ни иудея», начертан и мой собственный лозунг: «ты ответственен за тех, кого приручил», приводящий аквилонскую этическую систему в состояние совершенства.
Но это случится позже, когда Аквилония окрепнет и заматереет, а пока ее будут тренировать и усиливать самыми разными способами. Хочу ли я стать частью этого общества и разделить пыл строителей новой цивилизации? Ответ: скорее да, чем нет, ибо ни один из местных принципов не вызывает во мне отторжения, даже их многоженство. Как сказала мадам Ванесса, «от женщины тут требуется желание, а от мужчины согласие». И, пожв-луй, это правильно. Конечно, я предпочел бы остаться в своем мире и вести привычную жизнь, но, к сожалению, это невозможно. Тот, кто все решает за нас, уже сделал свой выбор; прошлая моя жизнь осталась позади, и сегодня майор Сент-Экс, можно сказать, родился заново.
17 июня 3-го года Миссии. Понедельник. Три часа пополудни. Лионский залив, 10 километров западнее траверза Марселя, фрегат «Медуза».
Как и обещал Сергей-младший, он встретился с адмиралом Толбузиным и мадам Агнессой после того, как вернулся с берега и вся честная компания отобедала. Это у матросского состава прием пищи строго по расписанию, а господа и товарищи офицеры сесть за «стол» в неполном составе не могли никак.
– Такие разговоры лучше всего вести на сытый желудок, - сказал младший прогрессор, бросив быстрый взгляд на мадам Агнессу, - а особенно негоже держать голодной даму. Итак, Никифор Васильевич, приступим. В деле с мадам Агнессой и ее сестрами-монахинями есть несколько обстоятельств. Для начала следует спросить мадам Агнессу, что она и ее сестры умеют делать, помимо молитв, вышивания крестиком и исполнения старинных танцев, во время которых, как говорят знающие люди, можно
Никифор Толбузин перевел вопрос мадам Агнессе, а потом сообщил ее ответ.
– Вы совершенно правы, Сергей Васильевич, - сказал он, - ничего, кроме перечисленного вами, сестры-бе-недиктинки не умеют.
– Вот именно, - вздохнул младший прогрессор, - а это значит, что для них остается только неквалифицированный женский труд на камбузе или по уходу за ранеными. При этом на камбузе и так тесно, там трудится вполне уже квалифицированное в этом деле тыловое женское подразделение, и покушаться на прерогативы леди Натальи я не хочу. Уход за ранеными тоже не подходит, потому что главное в этом деле - исполнение мелких просьб беспомощных людей и утешение их ласковой беседой, а никто из ваших сестер даже в самой начальной степени не владеет русским языком.
– Верно, монсеньор, - всплеснула руками мадам Агнесса, выслушав перевод.
– Но что же нам все-таки делать, ведь мы и в самом деле хотим помогать вам в ваших трудах не одними только молитвами?
– Как сказал один умный человек, - ответил Сергей-младший, - выход тут только один - учиться, учиться и еще раз учиться, в первую очередь русскому языку, а потом и всему остальному, что знаем мы сами. Дело в том, что все те способы, которыми сестер-монахинь и саму мадам Агнессу можно будет включить в наше общество на полноправной основе, подразумевают собой долговременную подготовку...
– Мадам Агнесса согласна учиться, - кивнул Толбузин, - ибо ни она сама, ни другие монахини не хотят быть среди нас людьми, не понимающими сказанных им слов. Но если можно, расскажите нам о конечной цели такого обучения, и приемлема ли она для женщин, принявших монашеский постриг.
– В первую очередь, - сказал младший прогрессор, - для Аквилонии неприемлемо, когда молодые женщины детородного возраста удаляются от мира и накладывают на себя обет безбрачия. Служить Богу можно по-разному, и место мадам Агнессы и ее сестер-монахинь - в самой гуще этого мира, где творится будущее, а не в душной запертой келье. И в то же время, как мне кажется, было бы неправильно просто освободить их от обетов и после самой короткой подготовки позволить выбирать себе будущих мужей, ибо это будет опять же забивание гвоздей микроскопом. Вы уже слышали о нашем правиле по поводу старших жен, которыми могут стать только девушки, прибывшие сюда из самых цивилизованных миров двадцатого и двадцать первого века. Но сейчас, когда количество будущих женихов уже перевалило за тысячу, стало понятно, что этот ресурс не просто недостаточен, но и ничтожно мал. Нет, будущих старших жен мы должны сами воспитывать в своем коллективе из местного контингента и именно, в этом нам могут помочь мадам Агнесса и другие сестры-бенедиктинки, после того, как сами усвоят те истины, которые исповедуются в нашем обществе. Их монашескую общину следует не распускать, а преобразовать в женский религиозно-духовный орден Старших Жен, сестры которого откроются миру и получат возможность выходить замуж и рожать законных детей, а не спрячутся от нашей жизни за стенами монастырей. У нас в будущем говорили, что семья - это ячейка общества. И в каждой такой ячейке у нас должна присутствовать старшая жена, направляющая к совершенству остальных жен, не прошедших соответствующую подготовку. Разумеется, в руководство этого ордена в полном составе должен будет войти весь наш нынешний Совет Матрон, и это не подлежит обсуждению. Вот такое у меня предложение к мадам Агнессе, и если она на него согласна хотя бы в общих чертах (что означает, что она тоже званая и избранная), то детали такого преображения можно обсудить позже. А если мадам не согласна, то у нас всегда остается возможность сделать то же самое, но на чисто светской основе, без участия сестер-бенедиктинок. Увы, когда перед нами встает проблема, то мы решаем ее тем или иным путем, по-хорошему или по-плохому.
Пока Сергей-младший говорил, делая паузы между предложениями, чтобы Толбузин мог не торопясь переводить сказанное мадам Агнессе, та молчала, внимая одному из апостолов этого мира. И когда тот закончил говорить, молодая мать-настоятельница думала совсем недолго, и сказала:
– Я согласна на ваше предложение, монсеньор - и за себя, и за своих сестер-монахинь. А подробности, как вы правильно сказали, мы сможем обсудить позже, когда нам для этого не понадобится человек передающий смысл ваших слов.