Алый горизонт
Шрифт:
– Ха-ха! Я так и думал! Так, пора забрать твой «додж», после этого расскажу детали нашего теперь уже общего дела. Не против, если радио включу?
– Твоя машина – твои правила. Включай, Перси.
Перси нащупал старую кассету в бардачке, на которую был записан альбом Fall Out Boys «From Under The Cork Tree». Перемотав кассету до композиции «A Little Less Sixteen Candles, A Little More “Touch Me”», Перси только прибавил громкости.
– Погоди… Я знаю эту группу! Ты их тоже слушаешь?
– ДА! Фрейя, с каждой минутой ты лишь подтверждаешь то, что я не ошибся
Обратная дорога к автосервису была не такой открытой, как от него. Не хотелось продолжать своё утро второй встречей с полицейским патрулем. Солнце снова приятно ласкало руки, расположенные на руле в положении 10-2, а ветер вновь просачивался через сгнившие уплотнительные резинки для лобового стекла. Фрейя и Перси подпевали под играющую по радио песню, иногда пытаясь двигать руками в такт.
Фрейя на секунду успела забыться в хорошем плане. Она понимала, что сейчас грубо нарушала или в крайнем случае нарушила закон, и это совсем её не привлекало. К любой ситуации можно прикинуть несколько возможных вариантов дальнейших событий. К любой, но не к этой. Перси Миллер слишком непредсказуемый человек, в чём они с Фреей немного, но совпадали. Про любовь к одной музыкальной группе наверняка говорить не стоит.
Общепринятым решением «ранчеро» был припаркован подальше от автомастерской, дабы не создавать Майку лишних проблем и вопросов от доблестных служителей правопорядка. Перси даже не закрывал «ранчеро», когда выходил. Захотеть угнать такую машину приравнивалось к полоумию.
– Я спросить хотел, а в Сторм-Лейке кто-нибудь остался? Ну, там близкие, может, знакомые?
– Конечно, остались. Думала навестить их через месяц-другой.
– А… ты свободна? Ну, в плане…
– Я поняла, в каком плане, Перси.
Фрейя задумалась. Формально у неё был Ричард, жаловаться на отношения с которым просто глупо. Но последняя их встреча закончилась не совсем на благоприятной ноте, которая как раз и заставляла задуматься, что между ними сейчас.
Больно. Больно осознавать то, что ты любишь человека, хочешь с ним быть, но не имеешь возможности сообщить об этом по тем или иным причинам. Они могут быть как и простые, укладывающиеся в одно предложение… а могут быть так и сложные, что порой сам запутываешься в реке мыслей, кишащей камнями, мешающими плыть дальше. Так и остаётся смириться с тем, что уже никогда между вами ничего не будет, а предыдущие воспоминания растворятся пеплом в огне времени. Фрейя откладывала подобный разговор наедине с собой до последнего, но после вопроса Перси откладывать уже было нечего. Она не хотела врать ему, но куда больше она не хотела врать самой себе. Ложь заключалась даже не в том, что она сейчас ему ответит. Она заключалась в понимании самой себя.
– Да. Да, я свободна, если ты об этом, – отводя взгляд, проговорила Фрейя.
Перси ничего не ответил, хотя если рассматривать глупую ухмылку как выражение своих мыслей, то всё же ответил. Он не имел планов на Фрейю и надеялся, что она не увидит в его вопросе ничего сверхъестественного. Впрочем, так и получилось, но никто из них читать мысли не умел.
В автомастерской Майка ничего
– МАЙК! НУ ЧТО ТАМ?! – никто всё ещё не понимал, для чего Перси кричал.
– ТОЛЬКО ЗАКОНЧИЛ! ЗАВОДИ МАШИНУ!
Запрыгивая в салон, Фрейя будто оказалась в другом мире. Не сказать, что она была заядлым автолюбителем. Зато можно сказать об одной интересной особенности: она не могла водить новые автомобили. Под словом «новые» подразумевались все машины, вышедшие с конвейера позднее 1975 года. Электрические стеклоподъёмники, тонны пластика, различные помощники управления – всё перечисленное не укладывалось в голове девушки.
Она включила зажигание. Для запуска двигателя оставалось провернуть ключ на несколько градусов. У Фрейи замерло сердце, словно она первый раз села за руль «челленджера» и в первый раз выезжала на дорогу. Выдохнув, машина с характерными звуками начинала прокручивать «новый» стартер. «Додж» завёлся и озарил звуком выхлопной системы пространство внутри мастерской, сообщая, что он восстал из мёртвых. На лицо Фрейи натянулась глупая ухмылка.
– МАЙК! ТЫ ГЕНИЙ! Сколько я должен? – зажав уши, проговорил Перси.
– Да не парься! В следующей жизни рассчитаемся!
Майк часто так говорил. Перси так же часто не понимал значения этой фразы.
Ворота мастерской отворились, так как не могли больше сдерживать кислотный автомобиль в своих стенах. «Челленджер» вылетел из помещения под солирующий в данном оркестре V8 и дополняющий его визг резины. Ясная погода стала сгущаться, после того как от задней части машины поступили огромные клубы дыма. За время развлечений Фрейи на парковке, Перси успел бегом добраться до своего не столь мощного автомобиля. Как только он оказался за рулём, свиста покрышек будто и не было. «Додж» мирно стоял, окружённый чёрными и тонкими следами на асфальте.
– Ты теперь, получается, с нами, – сострил водитель подъехавшего «ранчеро».
– Думала, будет более официально. Впрочем, сойдёт, – Фрейя сияла от счастья в этот момент.
– Ха-ха! Купер, мы работаем вместе пару минут, а я уже слышу от тебя претензии. Кстати, о работе – приезжай в понедельник… – Перси потянулся за очередным листком жёлтой бумаги, ожидавшем своей участи в бардачке. – Вот по этому адресу. Как доберешься, поворачивай на грунтовую дорогу и топи до конца, пока не наткнёшься на стоящий в поле амбар. Ждём тебя к одиннадцати утра. Постарайся не опоздать. Хотел заодно спросить, тебе сколько лет?
– Попробую не опоздать. И мне восемнадцать. Недавно исполнилось, – Фрейя взяла листок из рук Перси, тут же заложив его под стекло зеркала заднего вида.
– Я думал тебе лет 20, не меньше. Не суть уже. До встречи, Купер. А ведь неплохо звучит, разве нет?
– Ага, неплохо. Миллер.
Озвучив фамилии друг друга, машины разъехались в разные стороны. «Додж» сорвался к мотелю «Skyline», а «ранчеро» неторопливо покатился в сторону дома, где сейчас, по плану, Пейдж должна готовить завтрак.