Алый камень
Шрифт:
— Скарлет?
Я останавливаюсь перед тем, как завернуть за угол в ванную. Не поворачиваясь к нему, я просто слушаю.
Ничего.
Он может жить. Я могу жить. Мы можем преодолеть это. Но... часть нас умерла. Каждый день будет проверкой, достигли ли мы переломного момента. Раковая опухоль мести и лжи забрала слишком много? Надеюсь, что нет. Тео не нужно больше ничего говорить. Я чувствую тот же страх, что и в его голосе.
— Я прощаю тебя, — шепчу я. Это невозможно забыть. Это все, что я могу ему дать. Может показаться, что это ничто, но это все, что у меня
Когда я выхожу из душа, он уже в своей комнате, укладывает все оружие обратно в сундук. Я на секунду замираю, чтобы полюбоваться его телом: без рубашки, с красивыми чернилами, в темных джинсах, с минимальным количеством волос на голове и лице. Я скучаю по его волосам.
— И что теперь? — спрашиваю я.
Он закрывает сундук и поворачивается, садясь на него, сложив руки между ног.
— Еда. Я покажу тебе, где я вырос. Может быть, нам попадется лошадь или две, и я научу тебя ездить верхом.
Сможем ли мы перешагнуть через остатки разрушений и двигаться вперед? Я улыбаюсь, потому что Тео пытается заложить фундамент для жизни, которую я даже не представляла. Я думаю, что она может быть хорошей.
Моя улыбка ослабевает.
— А Брэкстон Эймс?
Он протяжно выдохнул.
— У меня сейчас нет направления. Я провел годы, питаясь яростью, существуя в последствиях сожаления, живя ради мести. Если я позволю Эймсу уйти... что тогда?
Я пожимаю плечами, становясь между его ног и обнимая за шею.
— Тогда мы.
Его бровь морщится от боли, которую я узнаю. Попросив его выбрать нас, он, вероятно, чувствует, что подводит своих родителей. Я не хочу, чтобы он их подводил. Я хочу, чтобы он отпустил их. Это не жизнь, а Тео слишком молод, слишком талантлив, слишком любим, чтобы не иметь жизни, достойной статуса рок-звезды.
Медленно кивнув, он шепчет:
— Тогда мы, — словно ищет истинное значение этих двух слов.
Возможно, никогда не наступит день, когда он сможет полностью отпустить себя. Я думаю, что месть - это очень животная часть человеческого поведения, которая заложена в каждом из нас с рождения. Даже на самом базовом уровне материнского инстинкта - защитить своего ребенка - у людей есть такая способность. И как некоторые животные, мы можем приручить ее, контролировать, но она никогда не исчезает полностью.
Глава 37
Теодор
Улыбка на моем лице кричит о жалком ничтожестве. На краткий миг я забываю, что внутри меня все еще идет война. Возможно ли - возможно ли, что я все неправильно понял? Неужели моя цель - женщина передо мной? Потому что я не могу перестать ухмыляться. Скарлет Стоун на Тайби - это взгляд на женщину, которая настояла на том, чтобы у нее была своя лошадь для верховой езды, на женщину, которая скакала на ней с такой властностью, что у меня затвердел член, на женщину,
— Попрощайся.
— Я хочу украсть его. — Она одаривает меня ухмылкой Чеширского кота.
Если бы это сказал кто-то другой, я бы рассмеялся. Что-то подсказывает мне, что, если бы ей дали шанс, она могла бы украсть этого породистого коня. Я не даю ей такого шанса.
— У меня есть кое-что еще, на чем ты можешь покататься.
Две идеальные брови вздергиваются.
— Я слушаю.
— Может быть, мы оставим лошадь и украдем хлыст.
Она целует лошадь и целеустремленно направляется ко мне.
— Кожаные сапоги для верховой езды тоже было бы здорово.
Моя гребаная молния вот-вот лопнет.
— Это точно.
— Встретимся в грузовике, мистер Рид.
Она проходит мимо меня.
— Куда ты собралась?
— Хочу своровать хлыст.
Продев палец в петлю ремня ее джинсов, я притягиваю ее к себе и перекидываю маленькое тело через плечо.
— Эй!
— Шшш. Ты напугаешь лошадей. — Я шлепаю ее по заднице.
Она борется всего две секунды, прежде чем ее тело обмякает. Я люблю ее капитуляцию.
Я вонзил нож в ее спину.
Я приставил нож к ее горлу.
Я угрожал убить ее.
И все же... она отдает мне все. Почему, Скарлет? Я никогда до конца не пойму, как ты это делаешь.
Ее руки тянутся к задней части моей рубашки, приподнимая ее, пока я не чувствую тепло ее губ на своей коже. Идя к грузовику с лучшей частью этого мира, висящей у меня на плече, я закрываю глаза на несколько вдохов. Смогут ли сто пятнадцать фунтов сексуальности, нахальства и упрямства спасти меня? Клянусь Богом... Я думаю, что это возможно, и я понятия не имею, что делать с этой возможностью.
Я отпираю грузовик и снимаю ее со своего плеча, усаживая на сиденье. Она хватает мою рубашку и притягивает меня к своим губам. Нет никого более недостойного этого момента, чем я. Скарлет нравится идея кармы. Но не мне. Карма никогда бы не отдала мне эту женщину. Меня устроит, если карма умрет в космической катастрофе до того, как мое имя появится в ее списке «Забитом до отказа».
Отступая назад, я пытаюсь скрыть гребаный страх, который пожирает меня изнутри. Момент, когда я сдался ей, был моментом «брось все оружие, подними белый флаг», который оставил меня до смерти напуганным и полностью уязвимым.
— Я... — Я даже не могу говорить, преодолевая страх. Это живое существо, пульсирующее в моем горле.
Ее руки прижимаются к моим щекам.
— Ты прощен.
Я не заслуживаю ее.
— Но не забыт, — шепчу я. Она никогда не забудет то, что я сделал. Это просто человечески невозможно. Иногда я хочу невозможного.
Выражение ее лица не меняется.
— Моя голова неразборчива в воспоминаниях, но мое сердце уже забыло.
Я не хочу двигаться. Черт, я не хочу моргать. Думаю, если бы я мог оставаться потерянным в ней достаточно долго, я мог бы отпустить все, и мое прошлое действительно не имело бы значения.