Алый путь
Шрифт:
Теперь вы понимаете, почему мой мозгоправ никогда не узнает правду? Я не боюсь проговориться, потому что знаю, что этого не будет. Сеансы Йозефа немного успокаивают меня, только и всего.
Когда я подошла к дому, навстречу выбежала малышка Анна. Она была необычайно хорошенькой в своей красной шубке – щечки румяные, упругие светлые кудри выбились из-под шапочки, и глаза, совсем как у отца, небесно-голубые. Я подхватила её на руки и закружила в воздухе.
Из
– Ингрид, дорогая, а я пироги пеку.
– Отлично, Улла. – Сказала я, опуская Анну на землю. – Обожаю твою стряпню.
И это правда – Улла готовит лучше всех в деревне. Если вдруг в наши края заезжали важные гости, тётя была первой в ряду поварих, которые занимались угощением.
Меж тем, она подошла ко мне и шепнула на ухо:
– А у нас гости.
В дверях показался Стефан, один из местных дроворубов. Не покривлю душой, если скажу, что этот мужчина меня преследует. Я знаю его с детства, но только год назад, на ярмарке, когда я помогла ему усмирить Понтуса, новоприобретённого каурого жеребца, он обратил на меня внимание. С тех пор Стефан вбил себе в голову, что мы созданы друг для друга, и я никак не могу отвязаться от его назойливого внимания.
– Здравствуй, Ингрид.
Я отвела взгляд.
– Стефан.
Малышка Анна с любопытством разглядывала нас. Дроворуб неуверенно мялся на пороге, перебирая в руках деревянные чётки, служившие ему оберегом.
– Я привёз вам дров. На целую зиму хватит.
– Спасибо, очень любезно с твоей стороны. Только вот мне нечем тебе заплатить.
Стефан простодушно улыбнулся.
– Обидеть хочешь? – Он подошел ближе. – Один поцелуй – всё, чего я прошу.
Я повернулась к дочери.
– Анна, детка, иди помоги тёте Улле накрыть на стол. Я скоро приду.
Девочка безропотно последовала моей просьбе. И почему, когда не нужно, она становится такой послушной?
Стефан взял меня за локоть и привлёк к себе. Горячее дыхание обожгло кожу, и я посмотрела на него. Честно говоря, он был вполне ничего: высокий, жилистый, с копной угольно-чёрных волос и милыми ямочками на щеках, но стоя рядом с ним, я не могла отделаться от ощущения, что меня домогается собственный брат. Теперь представляете, каково мне было?
Я чмокнула его в щёку.
– Спасибо, Стефан. Ещё раз.
Он нехотя отпустил меня и обиженно отвёл глаза.
– Ты никогда меня не полюбишь, верно? – Тихо сказал он, обращаясь в пустоту.
Мне нечего было ему ответить.
– Ну ничего, Ингрид. Стерпится - слюбится – я не намерен отступать. Улла пригласила меня к вам на ужин. Так что до вечера.
С этими словами он прошел мимо меня и был таков. Я опрометью кинулась в хижину, устраивая нагоняй своей милой тётушке. Конечно, я понимаю, Стефан столь добр, что притащил нам столько дров, что дождём не смочишь, но это совершенно не значит, что нужно приглашать его ко мне в дом – в конце концов, что люди подумают?! Хотя кого
До вечера мой праведный гнев почти утих, но разгорелся с новой силой, когда Улла сказала, что ей нездоровится, и она пойдёт домой от греха подальше. Врать она никогда не умела, но я решила, что умолять её остаться – ниже моего достоинства.
Около восьми вечера мы с Анной сели за стол, предварительно помолившись. Я стушила свиное жаркое, и приготовилась уплетать за обе щеки. Но во дворе послышалась непонятная возня, и я со вздохом опустила ложку. Кажется, Стефан всё-таки пришел, хотя я до последнего надеялась, что у него хватит ума не появляться на ночь глядя в доме одинокой женщины.
– Сиди здесь, я сейчас вернусь. – Сказала я Анне, и вышла на морозный воздух, кутаясь в пуховую шаль.
В небе витали одинокие снежинки, и я на миг засмотрелась на прекрасные творения природы. Шум повторился снова, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Стефан!
Никто не ответил. Я подошла к сараю и заглянула внутрь, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь в вечерней мгле. Повеяло залежавшимся сеном и почему-то мокрой собачьей шерстью. Я поёжилась, и, нащупав около двери керосиновый фонарь, вернулась в дом, чтобы зажечь его.
– Мамочка, что там? – Спросила Анна, разламывая хлеб, и макая его в подливку.
– Не знаю, детка. Кажется, дядя Стефан решил с нами поиграть, и спрятался в сарае.
Дочка захлопала в ладоши.
– Я тоже хочу!
Я сурово поглядела на неё.
– Нет уж, милая. Сначала поешь. – С этими словами я ступила на крыльцо и прикрыла за собой дверь.
Возня в сарае прекратилась, и я вошла внутрь, не ожидая увидеть что-либо необычное. Но мои надежды рассыпались в прах, когда взгляд наткнулся на растекающееся красное пятно в углу. В мозгу что-то щёлкнуло, и я бросилась туда. За дальней кипой сена лежал Стефан. На нём места живого не было – всё указывало на то, что здесь орудовало дикое животное. Из раны на животе хлестала кровь. В руке мёртвой хваткой зажаты его счастливые чётки.
Подавив крик, я опустилась на колени. Я уже видела подобные увечия, поэтому быстро оправилась от первого шока. Стефан не дышал, и я, прикрыв ему глаза, прошептала:
– Прости меня.
И опрометью кинулась в дом. Скорее, скорее… В голове вертелся единственный вопрос: неужели история повторяется? Зверь вернулся, каждая клеточка моего тела кричит об этом.
Я наспех собрала кое-какие вещи, укутала Анну с головы до ног, надела свой красный плащ, и, закрыв дом на все замки, отправилась в путь. Единственное место, где мы могли быть в относительной безопасности – хижина знахарки Магдалены, которую все считали ведьмой. От жилища старухи хищники шарахались как чёрт от ладана – ходили слухи, что территория вокруг заговорённая. Я знала, что это правда – Ульф сам мне рассказывал, как неведомая сила отбросила его назад, стоило только близко подойти к дому Магдалены.