Алый снег

— Мама, а когда я стану взрослым, я смогу стать Сантой? – спросил Патрик, кутаясь в одеяло.

Джил сидит у детской кровати, поглаживая сына по голове. Комната пестрит различными гирляндами и украшениями, которые они полностью обновили в этом году. Сын настолько

— Не знаю, милый. Наверное, для этого ты всегда должен оставаться хорошим мальчиком, чтобы Санта выбрал тебя учеником, – подоткнув края одеяла, мягко ответила мать. – Кстати, ты уже решил, что у него попросишь? Рождество уже послезавтра, а ты так и не написал письмо.

Тонкие детские руки юркнули под подушку, после чего мальчик с победной улыбкой поднял над головой белый конверт, украшенный красными и белыми лентами, слегка им размахивая. Большие зелёные глаза заискрились предвкушением.

— Отлично, я утром обязательно отправлю его Санте, – улыбнулась Джил, потянувшись за протянутым конвертом.

– А он успеет прочитать? Что, если письмо не успеет дойти до Рождества? – большие изумруды наполнились тревогой, и мать поспешила утешить чадо:

– Что ты, письма в Лапландию отправляют незамедлительно, вне всякой очереди, не переживай.

Тёплые руки, пахнущие лимоном и корицей, принялись ободряюще гладить Патрика по голове, прижимая к груди. Он жмется к матери, прикрывая глаза.

– Такого замечательного мальчика не могут оставить без подарка, все будет хорошо, – успокаивает Джил.

– Ладно, верю, – сипло соглашается Патрик после громкого зевка.

– Ну, хорошо. А теперь поспи немного, завтра у нас много дел, – слегка отстраняясь и заглядывая в сонные глаза сыну, шепчет женщина. – Ты же мне поможешь?

– Конечно, – улыбается мальчик, укладываясь обратно на постель и натягивая одеяло до подбородка, закрывая глаза.

– Сладких снов, малыш, – мать целует сына в лоб и выключает ночник.

«Сладких снов, мама», – доносится до Джил уже через полузакрытую

***

Огромные хлопья снега вынуждают идти, склонив голову. Джил уже несколько раз выругалась про себя, что не надела что-то с капюшоном. Сейчас только шесть вечера, а на улице будто поздняя ночь. Метель совсем отрезает связь с внешним миром, так что приходится идти почти наугад.

Женщина то и дело поправляет тяжелую коробку, бережно завернутую в подарочную синюю упаковку, что норовит соскользнуть по ноге. А пакеты с продуктами никак не облегчают короткий путь к дому.

Поднимая раскрасневшееся лицо, она с облегчением выдыхает, когда за снежной завесой замечает родную крышу. Осталось немного. Всего каких-то несколько метров.

На улице ни души. Да и кто бы осмелился высунуться в такую погоду?

«Все нормальные люди сидят в своих теплых, уютных домах, готовясь к празднику. Одна ты решила выделиться, Джил. Черт бы побрал эту метель».

Она вспоминает о письме, написанном ее сыном, и старается отогнать от себя волнующие чувства. В конце концов, ее подарок лишним не будет.

Патрик написал, что хочет лишь стать таким, как Санта: радовать детей и дружить с эльфами. Джил решает, что чуть погодя ответит на его письмо.

Женщина прячет подарок за спину прежде, чем открыть дверь. В доме тихо, только приглушенно потрескивают поленья в камине. Быстро стянув с себя пальто, она хватает коробку и несется по лестнице в свою комнату. Закрыв за собой дверь, подходит к шкафу и прячет ее в заблаговременно расчищенный для этого участок на верхней полке, прикрывая стопкой вещей.

Тяжелый стук в дверь заставляет ее врасплох. Она подпрыгивает от неожиданности и застывает, испуганно глядя в сторону источника шума.

– Мама, ты там? – спрашивает голос, больше похожий на животный рык.

Джил в замешательстве таращится на дверь, не в силах пошевелиться. Кровь моментально отливает от лица, когда тем же утробным рычанием существо повторяет свой вопрос, стараясь, как показалось, звучать более мягче. В ушах звенит, ноги подкашиваются, табун мурашек поднимается от пят к макушке, а волоски на голове шевелятся так, будто за них кто-то тянет сверху. Она хватается за дверцу шкафа, чтобы не упасть.

Конец ознакомительного фрагмента.