Амалия. Перекроить судьбу
Шрифт:
— Значит, мы здесь совершенно одни? — я даже вздрогнула, осознавая это. — А если нам далеко ехать? Не день и не два? Мы же даже еды в дорогу не взяли.
— Я не просто так настоял, чтобы Итан остался с Анной. Здесь не место для детей. а провиант я нам добуду. Всё, что может понадобиться нам, есть в седельных сумках. Садитесь, Амалия, не будем терять времени.
Нейт помог забраться на лошадь и запрыгнул сзади. Я крепко сжала луку и замерла, боясь пошевелиться. Естественно, я не раз каталась на лошадях, но это было под присмотром хозяина и неторопливым шагом. Сомневаюсь, что мы просто будем
— Вы не умеете ездить верхом, — понял мужчина. — Что же, значит, быстро не доберёмся.
— Ничего, я потерплю, — пискнула, не желая тратить время зря.
— Поверьте, Амалия, не потерпите. Спустя два-три часа скачки ваши конечности онемеют. Особенно если вы и дальше продолжите так крепко сжимать руки и колени. Расслабьтесь.
— Страшно, — тихо призналась я.
— Не бойтесь, я смогу удержать. А чтобы было удобно, прислоняйтесь спиной ко мне.
Я решила довериться. Облокотилась на Нейта и немного расслабилась. Побороть страх сложно, но иногда просто необходимо.
— А вы знаете, куда нам надо? — поинтересовалась, после того как Нейт тронул поводья, пуская кобылу вскачь.
— Я догадываюсь, где именно замуровали мага. Более точно укажет ваше кольцо.
— Оно проводник?
— Не совсем. По легенде, в этом кольце заточена душа помощника мага. Не знаю, сам ли маг заточил, чтобы был путь к спасению, либо же те, кто запер мага, оставили способ исправить.
— Странно это всё, — пробормотала, нахмурившись. — В который раз задаюсь вопросом, зачем нам это? Зачем мы едем непонятно куда, чтобы попытаться вызволить странного мага?
— Разве вам неинтересно? — я по голосу услышала – маг улыбнулся. — К тому же следует выполнить волю кольца, чтобы оно никому не навредило.
— А если маг опасен? — тихо спросила я.
— Не думаю, иначе об этом было бы сказано. Скорее всего, маг сделал что-то такое, что очень не понравилось тем людям. Впрочем, к чему гадать, на месте узнаем.
Мы молча скакали несколько часов. Спустя примерно час я поняла, о чём говорил Нейт. Очень болела спина и ноги, но я терпела, не решаясь пожаловаться. Лишь когда тело онемело настолько, что я начала сползать, а из глаз брызнули слёзы, мужчина остановил лошадь. Спрыгнув на землю, он протянул руки ко мне:
— Не бойтесь, я вас удержу.
— Я не могу, — красная от стыда, шепнула, шмыгая носом. — Пальцы свело.
— Настолько всё серьёзно? — мужчина нахмурился. Он даже не думал насмехаться или злиться. Дотянулся до моих рук и принялся растирать пальцы. — Ну что, чувствуете? Я кивнула, отпустила луку и буквально свалилась на руки герцога. Ноги не держали совершенно, а поясница болела так, что хотелось выть. Посадив меня на свалившееся рядом дерево, мужчина попросил потерпеть, а сам вернулся к лошади, доставая что-то из седельной сумки.
— Выпейте, это уберёт боль. К сожалению, полностью не вылечит, так что завтра сесть в седло будет намного сложнее. Но утром я дам вам средство ещё раз, так что должно быть сносно.
— Завтра? — переспросила, проглотив горькую жидкость. — А сегодня?
— Сегодня мы уже приехали, — улыбнулся мужчина. — Так что вы отдыхайте, а я подстрелю нам что-нибудь на ужин.
Нейт ушел, а я так и осталась сидеть, борясь с чувством вины.
— Как вы себя чувствуете? — Нейт присел недалеко от меня и принялся разводить костёр. — Сможете ощипать стрига?
— Стриг – это вот эта тушка? — я кивнула на птицу. — Смогу. Только подайте мне её, пожалуйста. Не уверена, что смогу дотянуться.
Нейт подал мне тушку и передал походный нож. Сам же, разведя костёр и накидав хвороста побольше, занялся лошадью. К счастью, недалеко от нашей стоянки располагалась река, так что с водой проблем не было, как и с едой, травы вокруг поляны было вдоволь. Когда герцог вернулся, я уже разделалась с нашим будущим ужином. Даже смогла доковылять до ближайшего дерева и нарезать толстых прутьев, чтобы насадить мясо и пожарить на манер шашлыка. Мы сидели в полном молчании, но одиночества я не ощущала. Было как-то… уютно?
Скорее всего, именно так, нарушать тишину пустой беседой не хотелось. В ожидании еды я облокотилась на ствол дерева и принялась наблюдать за мужчиной из-под полуопущенных ресниц. Нейт красив… Та самая хищная красота, которой я так боялась у мужчин на Земле. Казалось, что такие люди властны и деспотичны. Да и герцог показался вначале именно таким. Надменным повелителем, считающем всех вокруг людьми третьего сорта. Как с такими общаться, уже не говорю о чём-то большем. Но Нейт оказался совершенно другим. Да, от него веяло властью, и невольно хотелось слушаться, но деспотичного поведения я так и не обнаружила, хотя внимательно наблюдала. Да и не холодный. Заботливый… Я вспомнила рассказ Грэма. Интересно, что произошло с невестой герцога на самом деле?
— Вы что-то хотите узнать, — с усмешкой изрёк Нейт, покосившись на меня.
— С чего вы взяли? — я густо покраснела, поняв, что мой взгляд не остался незамеченным.
— Опыт, — скупо улыбнулся мужчина. — Задавайте вопросы, не стесняйтесь.
— Это личное, — предупредила, гадая, стоит ли вообще.
— Что же, вашу историю я знаю, так почему бы не рассказать свою, — пожал плечами герцог. — Спрашивайте, так уж и быть.
— Что стало с вашей невестой?
— Неожиданный вопрос, — Нейт нахмурился и замолчал на несколько минут. Но потом заговорил вновь. — Что вы вообще знаете об этой истории? Я знаю, что слухов ходит множество, но…
— Говорят, невеста изменила вам, отчего на ней появилась метка. Помолвка разорвана, невеста пропала. Ходят слухи, что невесты нет в живых, — перечислила я услышанное, поморщившись. Не очень хорошо разносить слухи, но хотелось знать правду.
— Почти всё правда, кроме измены, — кивнул Нейт. — Элоиза стала жертвой насилия. Виновный был найден и казнён практически сразу, но её это не спасло. Она отменила помолвку, хоть я и уговаривал этого не делать. Но, знаете, общество… Для девушки её круга получить метку сродни казни. Избежать слухов и сплетен не удалось, Элоиза не выдержала насмешек и утопилась в пруду, недалеко от родового поместья. Отец умер, не пережив гибель дочери, а мать уехала в монастырь, потому что жить в доме, где когда-то была счастлива, просто не смогла.