Амарант
Шрифт:
Сначала просто размышляла о будущем. Страх и волнение перед ним испарились уже на первом часу ожидания. Нельзя подпрыгивать вечно, поэтому успокоилась и принялась рассматривать потолок с рельефным покрытием в виде цветов. Периодически взгляд падал на фрукты. Пара яблок, мандарины, виноград и лимон. Взгляд цеплялся поначалу просто так, но потом не удержалась и стащила чёрную виноградину. На вкус как Изабелла и в голову пришла простая истина. Имея портал в мой мир, неужели король не воспользуется им, чтобы получать к придворному столу всё, что угодно? Включая и фрукты. Поэтому яблоко исчезло едва ли не быстрее винограда.
И время вновь встало. Пройдясь по комнате, несколько раз нерешительно замирала у дверей, убеждая, что нужно напомнить о себе, и каждый раз адреналин побеждал — я возвращалась на кушетку. В конце концов, рискнула и сунулась в коридор, но почти сразу же была водворена обратно бдительным охранником, стоящим в конце коридора: «Человекам нельзя без сопровождения гулять по замку. Ждите. Вас вызовут».
Устав от ожидания, сбросила туфли, залезла с ногами на куцую кушетку, вновь уставилась в потолок. И как-то непроизвольно, словно сами по себе, глаза закрылись. Сначала на мгновение, просто отдохнуть. Потом они отяжелели и их всё труднее и труднее было держать открытыми, а потом… я заснула.
***
Этот сон уже снился мне. Этот лес, дорога, авария, уже были и от холода сводило зубы. Столько раз в сновидениях сталкивалась со снегом, что уже сны не отделяю от него. Мой покой, моя тревога, прошлое и будущее словно сговорились заморозить меня, укутав пушистым белым саваном из снов и видений.
Вот и сейчас бреду по заснеженному лесу в полутьме, в получеловечьем обличие, замёрзшая изнутри. А рядом иду я. Раздвоение, такого раньше не было.
В замке, кроме Хельги были и другие волчицы, одна из них рассказала, что иногда волчицам снятся сны о будущем. Говорят, такое происходит, когда в реальности ты приближаешься к очередной развилке жизни. Сновидение — это лишь рябь эмоций, что предстоит испытать. Невозможно с помощью сна изменить будущее, но можно подготовиться, зная о неотвратимости судьбы.
Идя рядом с самой собой, странно смотреть вперёд и не оборачиваться, не разглядывать уродливые шрамы, покрывающие сетью обнажённое тело спутницы. Её глаза полны застывших слёз. Уста сомкнуты, покрыты тонким льдом, а на щеках румянец лихорадки.
Мы идём в полном безмолвии, ни ветра, ни снега, не слышно скрипа под ногами, будто бредём в пустоте. Только мороз пробирает до костей. Наконец, выходим на поляну. Странное место. Один, два, три, четыре… холмы метров два-три в длину, хаотично разбросанные то здесь, то там. Тут же возникает ветер, он треплет волосы, закрывая обзор. Перехватывая непослушную копну, вижу, как сдувает верхний слой с курганов, понимаю, что это такое.
— Наше кладбище, — разбивается хрусталь — двойник заговорил.
Обернувшись, вижу кровь на её губах — заговорив, она порезалась о лёд. В её глазах усталость и тоска. Глядит на меня, словно на убийцу. С пониманием. С неотвратимостью.
— Они все здесь, — говорит она. — Но там ещё живы. Я знаю, куда ты пойдёшь и чем всё закончится. Знаю, что ты выберешь неправильный путь и пустые могилы перестанут
— Кого убьёт?! — кричу, перекрикивая усиливающийся ветер.
Мне страшно, очень страшно. И этот страх порождает бурю. Всё вокруг взлетает вверх, всё полнится колючим снегом. Она стоит близко, но от крика ветра кажется, что совсем далеко. Я вижу, она пытается ответить, и кровавый снег забивает рот, имя вылетает, но ни звука не доходит до меня. Пытаюсь бежать, схватить за руку, чтобы услышать, но двойник ускользает, безутешно качает головой, с горечью глядит в глаза, а затем разворачивается и скрывается среди могил.
Я падаю в снег у одной из них, непослушными от холода пальцами пытаюсь добраться до тела, но метель усиливается и это как бороться с зыбучими песками. Оглядевшись, вижу, что все могилы утонули в снегу и уже не разобрать, кто где похоронен.
И когда собираюсь подняться, что-то хватает за руку и тащит вниз, прямо в чёрный провал.
Подскакиваю, вижу над собой белый потолок и мужчину с серыми глазами, чёрными слегка вьющимися волосами, в которых прячется тонкий, похожий на серебристую ветвь, обруч.
– ---
*Теннисон Альфред — Сэр Галахад
Глава 17. Желанные, как сладость поцелуев
Глава 17. Желанные, как сладость поцелуев
Моя милая птичка, зачем ты ушла?
Кто тебя защитит от опасности зла?
Кто сожмёт в объятиях крепко?
С кем будешь ты мила и добра?
За этими стенами — холода.
Там, где солнце опадает во мрак,
И снегом полнится пустая земля
Без тебя отныне выживаю я.
Я бы закричала от неожиданности, но вместо этого зажмурилась. А когда открыла глаза во второй раз и поняла, что ничего не изменилось, приняла всё как есть.
Официальный приём, меня позовут, секретари, помощники, другие просители, отсутствие внимания… Напротив сидит король, день клонится к закату, в комнате уже темно, и кроме нас двоих, никого нет. Просто блестяще.
И мне бы испугаться, но приснившийся сон страшнее. Как круги по воде, камнем на самое дно. Что это было?
— Здравствуйте, — говорю, а голос как у первоклашки. Спросонья совсем тонкий, детский.
Приподнимаюсь на локтях, вижу лучше мужчину. И поражаюсь, как же всё-таки может быть тихо во дворце. Сквозь сон поначалу слышала далёкий шум, а теперь всё исчезло. Только он, внимательно рассматривающий с непонятной полуулыбкой на губах.
Король красив. Как и должен выглядеть король. В его внешности есть что-то тёмное, я бы сравнила с арабским, но не цвет кожи. Разрез глаз, низкие густые брови и острые крылья носа. Глаза серые, а в темноте кажутся даже белыми. Они едва светятся, об этом ещё говорил Вель — отличительная черта королевского альфы. Символ власти. Кудрявый брюнет плотного богатырского телосложения с широкой грудной клеткой, укрытой тонкой чёрной рубашкой. Если не считать едва видного в волосах обруча, то больше никаких атрибутов власти не было. Ни золота, ни серебра или драгоценных камней. Простая одежда, правда из качественных материалов, обувь, часы на руке.