Амазонка глазами москвича

Игнатьев Олег Константинович

Как видно, я выбрал неудачное время. Склады были закрыты, и только около многочисленных дверей там и сям виднелись фигуры сторожей, большинство их спали, разложив около входов мешки из-под сахара. Пройдя до конца портовой улицы, я очутился на окраине Манауса — вернее, в конце его сухопутной части, потому что дальше над водами Амазонки раскинулся город на сваях, плавучий город. Группа ребятишек, копошившихся на берегу реки в грязном, замусоренном песке, увидев незнакомого человека, подбежала и стала просить монетку.

В Манаусе большая часть населения связана так или иначе с рекой Амазонкой. А у обитателей речных фавел — лачуг — Манауса практически вся жизнь проходит на воде. В плавучем городке живет более пяти тысяч бразильцев. В основном они прибыли в Манаус из

окрестных сел и деревень, расположенных в нескольких километрах от столицы штата. Но, давая себе отчет в бесперспективности попыток найти жилище в городе из-за его высокой стоимости, они стали селиться на реке, сколачивая трущобы. Так и возник город на сваях.

Человек, к которому у меня было рекомендательное письмо, жил в районе, примыкавшем к плавучему городу. По профессии врач, он ведал здравоохранением штата Амазонас, и знакомый, снабдивший меня рекомендательным письмом к доктору, отзывался о нем с большим уважением. Вообще врачи в этих районах пользуются очень большим авторитетом. Правда, в районе бассейна реки Амазонки их очень мало. В одном из приложений к газете «Жорнал до Бразил» был однажды помещен репортаж Валтера Фирмо. Автор пробыл сто дней в районе Амазонки, и репортажи так и назывались: «Сто дней в ничейной Амазонке». Опубликовали их в первой неделе января 1964 года. В этих материалах имелись следующие интересные данные. На весь район бассейна реки Амазонки, где проживает более трех с половиной миллионов человек, насчитывается всего-навсего двадцать восемь врачей. Имеется только пять больниц и двадцать два медицинских пункта. Один врач приходится больше чем на сто тысяч жителей. В то же время на Амазонке действуют 1702 католические церкви и капеллы, 854 католические ассоциации и 119 других католических заведений, не считая 433 церквей, принадлежащих протестантским церковникам. Здесь можно встретить даже североамериканских священников-миссионеров. Например, почти на самой границе с Перу, в Сан-Паулу-де-Оливенса, а также в Санто-Аитонио-до-Иса и Санта-Рита-до-Вейл несколько десятков североамериканцев ведут религиозную пропаганду. В их распоряжении находятся два самолета и четыре гидросамолета. И повторяю, на весь бассейн реки Амазонки всего двадцать восемь врачей. Понятно, отчего каждый врач, живущий в амазонских городах и поселках, пользуется большим уважением и авторитетом у местного населения.

Разыскивая указанный на конверте адрес, я долго мучительно думал, прежде чем вспомнил, о чем должно было говориться в рекомендательном письме. Кажется, автор письма советовал показать мне госпиталь-колонию Антонио Алейшо. Что это был за госпиталь, я не имел ни малейшего представления.

Прочитав рекомендательное письмо и узнав, располагаю ли я временем на следующий день в утренние часы, доктор сказал, что заедет в отель на машине и мы поедем в госпиталь-колонию Антонио Алейшо.

— Это один из наших лепрозориев, — мимоходом сообщил он.

Вероятно, каждый почувствовал бы себя в этот момент довольно неприятно, потому что лепрозорий означает «колония для больных проказой».

…Дорога шла через земли больших поместий. На всем протяжении пути нам не встретилось ни одного прохожего, мы не видели ни одного дома. Как объяснил доктор, земли принадлежали префектуре, и здесь собирались кастаньяс до пара, о которых уже говорилось. У ворот госпиталя-колонии Антонио Алейшо сторожа не стояли, посетителей никто не остановил, не спросил никаких пропусков, и видно было, что вход и выход из колонии прокаженных свободный. В глубине двора в маленьком домике посетителей встретил главный врач, он же администратор, в ведении которого находились больница и все прокаженные. В лепрозории, рассчитанном на шестьсот шестьдесят человек, находилось более тысячи больных. Грязные, оборванные, со страшными ранами на лице, на руках, они производили поистине ужасающее впечатление. Денег на содержание лепрозория отпускалось очень мало, и в основном он существовал на добровольные пожертвования населения. Здесь не хватало самых обыкновенных лекарств. И нет ничего удивительного, что за многие десятки лет существования лепрозория в нем был

вылечен от этой ужасной болезни всего-навсего один человек.

В штате Амазонас имелось всего три таких лепрозория на многие, многие тысячи больных. Причем общее число обслуживающего персонала на три лепрозория только двадцать девять человек. По существу, большинство прокаженных предоставлены самим себе.

Врач лепрозория рассказал, что с 1945 года они лишены возможности проводить в штате профилактическую работу. Во внутренних районах штата Амазонка, в городках, расположенных по берегам реки и ее притокам, прокаженные свободно ходят по улицам и живут среди здоровых людей. Только тогда, когда они совершенно лишаются возможности передвигаться и не могут зарабатывать себе на жизнь, только тогда их принимают в лепрозорий.

В то время министром здравоохранения штата был доктор Николай Акел. Он рассказывал, что на каждые сто человек жителей Амазонки пять больны проказой. В уже упоминавшихся статьях репортера Валтера Фирмо «Сто дней в ничейной Амазонке» рассказывалось, что в городе Бенжамин-Константе на границе с Перу сотни больных проказой живут вместе с другими обитателями городка. Они, так же как и остальные жители, продают рыбу на базаре, посещают бары, приобретают продукты в общих магазинах. А на одном из притоков реки Иса часто попадаются селения, где поголовно все жители поражены этой ужасной болезнью. Мне вспомнился сын старика Мане, встреченный на одном из серингалов штата Акре. Без сомнения, он был болен проказой, и почти с уверенностью можно сказать, что через несколько лет вся семья серингейро заразится этой болезнью.

В лепрозории пробыли около часа, и потом, когда мы возвращались в Манаус, настроение было довольно подавленным.

Доктор, энергично крутя баранку, говорил:

— Мой друг правильно сделал, что дал вам рекомендательное письмо с просьбой показать госпиталь Антонио Алейшо. По крайней мере, будете иметь хоть какое-то представление о реальной жизни здесь, на Амазонке. Ведь что скрывать, большинство иностранцев стремятся попасть к нам, чтобы увидеть романтику, джунгли, и не хотят замечать трех миллионов бразильцев, существующих в этих джунглях. Ей-богу, здесь не так уж много нужно средств для исправления положения. Однако делается очень мало. Лег десять назад у нас было основано управление по реализации плана увеличения экономической ценности бассейна реки Амазонки. Все начальство главного управления находится в Белене. Безусловно, план принят очень хороший, но за десять лет осуществлено так мало, что такими темпами и через девяносто лет положение не изменится. Правда, проложена грунтовая дорога Белен — Бразилиа, которая даст какой-то толчок развитию нашего района. Но все это по сравнению с тем, что требуется, капля в море.

…Часа в четыре я снова пришел на улицу Миранда Леон, где помещался «Акварио Рио-Негро» Ганса Вилли Шварца. У входа в дом стояла грузовая машина, с которой снимали пустые картонные ящики из-под бисквитов.

Служащая Шварца, девушка Мариа, встретила меня как старого знакомого.

— А, сеньор, проходите! Мы сегодня утром отправили партию рыбок, и сейчас, — она указала рукой на картонки, — готовим домики для новых. Хозяин сказал, что вы можете подождать его здесь, а если хотите, то найти его не так-то трудно: он пошел на базар в порт. Там приехал один баркас и привез ему известие о мотористе нашего ботика, который еще находится в Итаитубе.

Безусловно, незачем было терять случай побывать в торговом порту Манауса, и я направился на розыски Ганса Внллн Шварца.

В Манаусе можно увидеть так называемые плавучие базары, плавучие ярмарки. Жители поселков, расположенных порой в двухстах, двухстах пятидесяти километрах от столицы штата, приезжают в город со своими товарами, в основном фруктами и рыбой. И тут же продают их оптовым покупателям, не слезая с лодок. Лодки эти местные жители называют монтариос. Однако в четыре часа дня плавучий базар уже прекращает свою работу, потому что разгар купли-продажи происходит утром, когда оптовые торговцы закупают товар у владельцев монтариос и распределяют его по различным маленьким лавочкам.