Америка несбывшихся чудес
Шрифт:
В 1890 г. бразилец Барбоза Родригес, исследовавший район между реками Тромбетас и Йамунда, обнаружил явственные следы пребывания амазонок. «Откуда я знаю это? — пишет он. — Потому что я нашел множество каменных топоров и керамику, а главное, зеленый камень, который, как известно историкам, использовали амазонки».
Даже в XX в. находились вполне просвещенные люди, безусловно верившие в существование амазонок. Таков, например, английский историк Гаролд Уилкинс. В его книге «Потаенные города древней Южной Америки» (1950) есть глава под названием «Южноамериканские амазонки существовали!». Ученый пишет: «Неужели сведения об амазонках — всего лишь миф, перекочевавший из Старого Света в Америку? Я отвечаю решительно: „Нет!“ Американские государства белокожих женщин-воительниц, имеющих свою правительницу, были подлинным фактом малоизученной истории». Уилкинс уверен, что амазонки, о которых поведали античные авторы, когда-то в далеком
Глава четвертая
ЗОЛОТЫЕ МИРАЖИ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
ПРЕДВЕСТИЯ
Легенда о земле, изобилующей золотом, восходит к незапамятным временам — вспомним Xбиблейскую страну Офир, которую европейцы вплоть до XVII в. пытались отыскать то в; Африке, то на островах Тихого океана. В средние века эта легенда связана в первую очередь с богатствами Индии, описанных и в «Романе об Александре», и в письме пресвитера Иоанна, и в «Путешествиях» Мандевила, и, разумеется, в рыцарских романах. А на американскую почву эту легенду перенес, как и многие другие, первопроходец Колумб, который неоднократно передавал в своих письмах и дневниках сообщения индейцев об «островах, где золота больше, чем земли», и упомянул без тени сомнения о «сплошь золотом» острове. Адмирал явно выдавал желаемое за действительное, пытаясь тем самым поддержать интерес монархов к заокеанским землям. Однако ни Антильские, ни Багамские острова не давали никаких подтверждений легенде, если не считать жалких золотых побрякушек, отобранных у местных дикарей. Золотые миражи Америки смогли обрести явственность лишь на бескрайних материковых землях. Здесь было где разгуляться воображению.
Поэтому, если быть точным, то начало этого увлекательного сюжета следует отнести к 1517 г., когда капитан Франсиско Эрнандес Кордова отплыл с Кубы в поисках рабов, нехватка которых уже стала ощущаться на острове. Штурман Кордовы, Антон Аламинос, искавший источник вечной юности вместе с Понсе де Леоном, наугад повел корабли на запад и вышел к полуострову Юкатан. Испанцы сочли эту землю за остров, прошли вдоль северных и западных берегов семьсот километров, хотели обогнуть его с юга, но нескончаемый берег повернул на запад. Тогда-то Аламинос предположил, что это — твердая земля, то есть материк. Куда важнее для испанцев стало другое открытие — здесь были обнаружены туземные народы, по уровню культуры намного превосходившие дикарей Антильских островов. Туземцы (а это были индейцы майя) строили большие каменные храмы, носили красивые одежды из хлопчатобумажных тканей и украшали тела тонкими изделиями из золота и меди. Правда, это открытие очень недешево обошлось конкистадорам. Майя оказались не такие простаки, как араваки и тайно, они не купились на дешевые побрякушки и встретили незваных гостей во всеоружии. Во время последней битвы у селения Чапотон испанцы потеряли пятьдесят человек убитыми, пятеро утонули, двое попали в плен. Ранены были почти все, в том числе множество ранений получил и сам Кордова. Для управления судами не хватало рук, поэтому один корабль пришлось сжечь, а на оставшемся конкистадоры кое-как добрались до Кубы. Кордова умер через десять дней после возвращения.
Препятствия никоим образом не останавливали конкистадоров, наоборот, лишь распаляли их неуемную энергию. На следующий год была организована куда более внушительная экспедиция в составе четырех кораблей и двухсот сорока солдат под командованием Хуана де Грихальвы. Штурманом был назначен все тот же Аламинос. Грихальва проследил северное побережье Юкатана, дошел до реки Пануко и окончательно убедился, что земли эти — материковые; а главное, он привез первые известия о богатейшем государстве ацтеков, лежащем в глубине материка.
Сразу по возвращении Грихальвы губернатор Кубы Диего
Можно вообразить, в какое волнение пришла вся конкистадорская братия после завоевания ацтекского государства. Размеры новооткрытых земель все расширялись; уже становилось понятным, что Новый Свет составляют два громадных неизведанных материка. К двадцатым годам XVI в. северный материк представлял собой почти сплошное белое пятно: помимо пути в долину Анауак, где находилась столица ацтеков, была обследована, да и то пунктирно, лишь незначительная часть побережий — юг Мексиканского залива до реки Пануко, Флоридское побережье и, далеко на севере, берег Ньюфаундленда, открытый Джованни Кабото. Истинных размеров материка еще никто не мог представить, но уже было ясно: он вполне может вместить еще с десяток государств наподобие ацтекского. «Неужели это единственная богатая страна огромного материка? — думали конкистадоры, — Да быть того не может!»
Начало было положено.
ЗЛОСЧАСТНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
Героем этого повествования станет бравый капитан Панфило де Нарваэс. Вот как его характеризует Бартоломе де Лас Касас, который вместе с ним в течение двух лет бок о бок прожил на Кубе: «Нарваэс был высокого роста, с белокурыми, почти рыжими волосами. Это был вполне достойный человек, честный, разумный, хотя и несколько беззаботный, обходительный в разговоре, приятного нрава; в сражениях с индейцами он проявил мужество, как, впрочем, проявил бы его и в любом другом бою.
Был у него, однако один тяжкий порок, а именно — полная беспечность. О чем мы еще расскажем» [59] .
Как и многие другие конкистадоры, Нарваэс жестоко завидовал славе Кортеса. К тому же об удачливом завоевателе ему напоминал отсутствующий левый глаз — выбитый именно в битве с людьми Кортеса, которого Нарваэс должен был по приказу губернатора Кубы «доставить живым или мертвым». Так в 1520 г. пересеклись и разошлись пути двух конкистадоров: один отправился покорять Теночтитлан, сманив к тому же часть людей Нарваэса, а другой вернулся к губернатору с выбитым глазом и неутешительными новостями. За позорное поражение Нарваэс был осужден; но после того, как в Испанию хлынуло золото ацтеков, король отпустил Кортесу грехи своевольства, и тогда, соответственно, пришлось оправдать и Нарваэса.
59
Перевод А. Косс.
Итак, капитан Панфило Нарваэс вознамерился переломить незадачливую судьбу. Он вернулся в Испанию, втерся в доверие к королю и, получив титул аделантадо и будущего губернатора Флориды, взялся за подготовку экспедиции. Чем его манила Флорида, не вполне понятно. Здесь уже сложили головы Понсе де Леон, а позже, в 1526 г., Луис Васкес де Айльон, также возжаждавший омолодиться. Вовсе не исключено, что в душе его еще дремала надежда найти источник вечной юности. Но главное, он почему-то был уверен, будто именно здесь отыщет свое золотое царство.
Дело было организовано с размахом: пять кораблей, шестьсот членов экипажа, сотня лошадей. Казначеем и старшим альгвасилом (судьей) экспедиции был назначен Альвар Нуньес Кабеса де Вака. Об этом замечательном человеке следует сказать особо, поскольку он сыграет в нашей истории далеко не последнюю роль, и его голос очевидца и участника событий будет часто звучать по ходу повествования.
Его странная фамилия (букв.: «голова коровы») была предметом родовой гордости: предок Альвара Нуньеса крестьянин Мартин Альяха в XIII в. во время войны с маврами нашел незащищенную тропу в их лагерь; отметив ее коровьим черепом, он вернулся к христианам и провел их в тыл врага. Мавры были разбиты, и король Наварры пожаловал Мартину дворянское звание и фамилию в напоминание о его подвиге. Альвар Нуньес родился около 1507 г.; участвовал в войнах, которые Испания вела в Италии, а затем отличился в сражении при Памплоне, где были разбиты французские войска, вторгшиеся в Наварру. Так что опыта военных экспедиций ему было не занимать. Но впереди его ждал суровый опыт совсем иного рода. Тяжкие испытания, выпавшие на его долю, он впоследствии опишет в замечательной книге «Кораблекрушения», которая по праву считается одним из лучших образцов литературы эпохи конкисты. Эта книга, написанная как отчет королю, была дважды издана при жизни автора — в 1542 и в 1555 гг.