Американка
Шрифт:
Он имел привычку приезжать на материк и время от времени колесить здесь. Черная Овца, значит. С Аланда. Там он жил. Все эти годы. С ней, с Лорелей Линдберг, которая теперь была его женой.
Два брата, два брата.
Возможно, Аландец за обеденным столом замер на микроскопический миг. Но не долее.
Он сразу же взял себя в руки. Бросил взгляд в окно.
— Кажется, у нас гости, — только и сказал он. — Это наверняка мой брат.
А потом позвонили в дверь. Аландец пропал на время, возможно, он отсутствовал дольше, чем обычно, но Сандра и все прочие гости оставались сидеть
Потом они вошли в гостиную, два брата. Не в обнимку, но почти. И оба в прекрасном настроении.
Видишь, Дорис Флинкенберг. Все прошло.
Аландец принес еще один стул и освободил для Черной Овцы место за столом.
И так они там сидели, Аландец и Черная Овца, как добрые приятели, выпивали и беседовали как ни в чем не бывало.
Они говорили и об Аланде.
Возможно, Аландец когда-нибудь снова приедет на остров. Теперь, когда былое уже не имеет больше значения.
— Может, я как-нибудь и направлю туда курс, — сказал Аландец просоленным морем голосом.
Он не сказал «с Кенни, моей новой женой». Потому что это к делу не относилось.
А Сандра, маленькая Сандра, она спрятала все в своем сердце и обдумывала.
Маленький Бомбей. Маленький неудачный магазинчик, с замечательными шелковыми тканями. Которых никто не хотел покупать.
Шли дни, они были там, в магазине, маленькая девочка и мама, слушали музыку и вели разговоры.
Иногда звонил телефон.
Иногда они ждали Аландца.
— Как ты думаешь, когда он сегодня приедет?
И они верно угадывали. Или неверно. Но он всегда приходил, Аландец, в конце дня и забирал их домой.
Так все шло долго-долго. Посреди, как говорится, водоворота страстей.
Посреди прекрасных мягких тканей, шелковых — настоящего хаботая или жоржета. Шелковый жоржет, который, как она поняла со временем, не был таким уж дорогим — но для девочки, маленькой шелковой собачки, это название казалось таким прекрасным.
Шелковый жоржет.
Любовь. Страсть. Как это назвать? Шелковый жоржет. Красивая мягкая ткань.
И вот однажды приехал Черная Овца. Нельзя сказать, что это случилось неожиданно. Он постоянно существовал где-то на заднем плане.
— ММММММММММММ, — сказал он, входя в магазин. — Здесь пахнет МЫШАМИ.
Поначалу его приход не сулил ничего хорошего. Именно так. И возможно, так казалось еще долго после этого. Но что-то изменилось.
Лорелей Линдберг дотронулась рукой до лампы над раковиной и затряслась так, словно ее пронзили искры. СВИШШ. Она обернулась, совершенно невредимая.
— Брр. У меня, видимо, был шок, — сказала она. Но
Потому что тогда все уже началось в доме в самой болотистой части леса. Маленькие перемены. Ссоры, которые не заканчивались примирениями, как бывало раньше. Ссоры, не предполагавшие примирения. А Аландец не был мыслителем, и это все в нем копилось.
Возможно, слишком многое.
Было так: она терпеть не могла дом. Не могла в нем находиться, Лорелей Линдберг.
Никто не понимал почему. Даже она сама. Просто так было, и все.
И она любила Аландца, да, любила.
Но словно что-то разладилось, какой-то яд. Может быть, это был Черная Овца.
— Я покажу тебе, как выглядят твои мечты. Сногсшибательно.
— Спичечный домик для спичечных человечков. На берегу.
Последнее «на берегу» он выдохнул с ироничной важностью, как может произнести только человек с моря, с Аланда, при одной мысли о таком месте.
Он тоже был аландцем. Жил в прекрасном светлом доме у моря. На Аланде. Где и его родственники.
Он был Старшим Братом.
И малосимпатичным человеком.
За всю свою жизнь он не довел до конца ни одного дела, особенно свои с таким шумом начинавшиеся занятия архитектурой.
Но эту игру он решил довести до конца.
— Мы были два брата, — объяснял Черная Овца Лорелей Линдберг в Маленьком Бомбее. — У нас было два кота. У одного и у другого. Но мышь была только одна.
И он на самом деле так гадко думал.
А кто была мышью в тот период жизни…
И говорить не стоит. Это яснее ясного.
Лорелей Линдберг не обращала внимания на все это, поначалу. Но постепенно в доме на болоте стало так странно одиноко: все мечты осуществились и изменили все вокруг. Медленно. Медленно.
Эта ужасная лестница. «Лестница в небо», — сказал Аландец. Но разве он сам не видел — это же так очевидно: это была лестница-в-никуда.
— Я покажу тебе, как выглядят твои мечты.
Он не только сконструировал дом, Черная Овца. Он также высмотрел свободный участок и присоветовал его своему брату Аландцу.
Аландец, он недолго размышлял.
Он давным-давно забыл эту игру, ту, с братом. Теперь, с Лорелей Линдберг и маленькой дочкой, ясное дело, и игры были другие.